Свет маяка (Бунин, Черкашин) - страница 301

— Мы сейчас в рубке бабочку обнаружили, — сказал ученый.

Он подошел к самописцу: уникальная подводная гора на ленте медленно уплывала за пределы экрана.


Уже час, как третий помощник со своим матросом заступили на вахту, но штурман с мостика не уходит — ждет солнца. И Коля не уходит — куда, собственно, идти-то? Так стоят они вчетвером, курят по кругу одну сигарету и молчат, думая каждый о своем.

И, наконец, наступают минуты, когда солнцу почти целиком удается протиснуться сквозь небесный торжественный хаос. Штурман снимает темные очки и майкой вытирает лицо.

— Время засекай, когда скажу «хоп», — говорит он третьему пому.

Сейчас штурман похож на художника… нет, на фотографа, на охотника. Он прицеливается…

Минута проходит. Все зрители в темных очках, все смотрят на небо… «Хоп!» — и третий щелкает секундомером. Снова штурман прицеливается, покачивает секстант из стороны в сторону, чтобы точно посадить короткое солнце на линию горизонта. «Хоп!» И он ловко, словно мазок кистью, записывает отсчет.

Дальше в ход идут пухлые тома справочников, выискиваются поправки и таблицы, таблицы с бесконечными, как океан, колонками цифр, и среди них находятся те единственные, нужные в данный момент.

— Черт ногу сломит, — говорит третий помощник.

Последний штрих. Двумя аккуратными кружочками наносится на карту в уголке океана, уже почти в Аденском заливе, место судна.

— Это же подводная окраина Сокотры! — восклицает начальник геофизического отряда. — Это же то, что надо!

Он переписывает координаты в книжечку, он улыбается редкими зубами, сияет. Сияют стекла его очков.

В рубке становится тесно. Сработал судовой беспроволочный телефон, и все уже знают все: и что Сокотра недалеко, и что Коля бабочку поймал — «слыхали, тропическая бабочка с тарелку? слыхали, у бабочки морда кошачья?».

— Ну, отдыхайте, — говорит мастер второму помощнику и достает из кармана шорт сложенный листок.

Штурман растирает виски:

— Бессонница чертова. Никакие гири-штанги не помогают.

— Товарищи, — громко обращается ко всем капитан, — попрошу посторонних освободить помещение. — И мастер прячет листок обратно в карман.

Штурман спускается в свою крошечную каюту, ополаскивается из умывальника пресной водой и, не вытираясь, вытягивается на койке. Он пробует читать книгу из судовой библиотеки, но у той вырваны первые страницы и, читая, приходится самому придумывать начало. Но нет сил что-то за кого-то придумывать. Больше часа он лежит как убитый, с откинутой головой, с открытыми глазами. Больше часа он видит, как ветер раздевает деревья, он видит листья, похожие на жженую бумагу, слышит шум ветра. Нет, это не сон и не галлюцинация — на противоположной переборке большой лист из иностранного календаря. Ноябрь. С картинкой. В иллюминаторе — океан, в стене — глянцевое окно на осеннюю сушу. За бортом шелестит вода — это шорох гонимых по мостовой листьев; луч света, отразившись от воды, промелькнет по каюте — это холодное ноябрьское солнце выглянуло на миг. Вместе с бликами мечутся мысли. Пятнадцатое число отмечено крестиком, дерево под ветром сгорбилось, маленький листик, мокрый асфальт. Радиограмм нет целую вечность. Радиограммы есть, но не те. Пятнадцатое… Будет ли заход в Аден? Оттуда через посольство можно отправить письмо.