Напоив свою гостью чаем с пряниками, чмокнув на прощание в щечку, он выпроводил ее из квартиры, дав денежку на такси. А сам отправился к себе в комнату, чувствуя как трепетно стучит его сердце в ожидании чуда, которое сегодня наступит обязательно.
К чуду надо было подготовится.
Из-за старого обшарпанного шкафа на свет появлялся мольберт, но не простой а особенный. На само деле это был даже не мольберт, а кусок отполированного до блеска органического стекла, похожий на хрустальную пластину. К пластине прилагалась блестящая металлическая тренога-подставка переделанная из пюпитра. Тут же в шкафу нашелся спрятанный с прошлой осени мешочек с особыми кистями, которые никогда не касались красок. В этом же мешочке лежала мягчайшая замшевая тряпочка которой Вадик натер стеклянный мольберт до идеального блеска и гладкости, пока в стекле без тени искажения не стала отражаться его довольная физиономия.
Бережно зачехлив мольберт и сложив кисти в сумку, Вадик оделся, набросил на себя дождевик и вышел на улицу, вежливо сказав соседке до свидания.
Радуясь непрекращающемуся дождю он дошел до станции метро «Василеосторовская» и, блаженно улыбаясь спустился вниз по эскалатору, что бы через четверть часа оказаться на Невском проспекте у Катькиного садика.
Там он нашел свое место у чугунной ограды, снял чехол со стеклянное пластины, укрепил ее на пюпитре и, держа кисти наготове, стал смотреть как дождевые капли бегут по гладкому стеклу.
Прохожие шли мимо и не понимали, что делает этот странный человек в дождевике у залитого водой куска прозрачно пластмассы. А Вадик просто ждал, всматриваясь в водяные узоры на стекле, пытаясь поймать неуловимое дыхание дождя, слиться с его ритмом.
Вадик ждал чуда. И чудо происходило.
Капли дождя текли по стеклу, складываясь в дорожки, линии и штрихи, создавая неповторимые, изменяющиеся с каждой секундой узоры. Скольжении воды было беспорядочным и на первый взгляд бессмысленным, но в какую-то секунду все менялось и Вадик стал замечать в этом сумбурном движении некую предсказуемость.
Он выхватывал из руки подходящую кисть и едва уловимыми мазками подправлял форму только что скатившейся на мольберт дождевой капли. Тут же, но уже с помощью другой кисточки он с неописуемой легкостью создавал на стекле пространство по которому капля должна была проделать свой путь. И таких капель становилось все больше.
Кисти мелькали в руках Вадика как молнии. Капли начинали течь по стеклу в нужном ему направлении влево, вправо, вниз и даже, вопреки закону всемирного тяготения, вверх! С помощью широких кистей чуткие руки рисовальщика создавали задний план и перспективу. Пространство на прозрачном мольберте приобретало объем дышащих дождем небес и глубину водяного омута.