– Однако к тем, кто решится… к тестю. Я принял всё в шутку. А может, вариант был пробой… к примеру, меня… Сдается… существовал запасной сценарий. Обронил ведь как-то: еще тот, кто способен умирать. Причем в муках и не за других, оставаясь при этом жить. Не рвется, а способен!., не брать и поклоняться, а срывать и обнажать. Себя!
– Совсем запутали. А идеалы христианства? Они-то причем?
– Тоже полюбопытствовал. Знаешь, что Борис называл главной заповедью западных христиан: «Ищите, прежде всего, что есть, что пить, во что одеться» – с точностью до наоборот сказанному в Евангелиях.
– Интересно во второй раз. Богословом тесть вроде не был.
– Еще и добавлял: Вот так, с причащением в человека может войти сатана…
– Я вообще Библию не читал.
– Не самый худший вариант.
– В смысле?
– Один монах однажды прочитал, сделал выводы, взял и церковь расколол. Лидер всегда обречен на плод публичности, который так же горек и смертелен, как и первый – в Раю.
– Кто это?
– Мартин Лютер. Протестант. Ну, а потом… уговорил монахиню отказаться от обета, сам сделал то же самое – и женился.
– Захватывающая история!
– А до него… тоже начитавшиеся, кардинал с парочкой легатов Папы, уже из католиков – предали анафеме константинопольского патриарха, отринув славян. С тех пор мы православные.
– Вот это да!
– Всего лишь история, друг мой. Неучащая ничему история.
– Ну да, что-то было… – молодой человек поморщил лоб, вспоминая, – Вагнер видел причину упадка искусств – в длительном господстве христианства вообще…
– Так последуй той заповеди, туда и бухнешься. Логика, дорогой, логика эволюции. Холодный разум. Борьба видов! Так, кажется, оправдывал Дарвин зло. Тоже из той компании. Теперь в рядах борцов и мы… не замечаешь? А ты… хочешь увидеть результат… того, что всё и одновременно. Свидетель-то может и не причем. Главный. А просто – свидетель. К тому же, несожалеющий! Эмоции и страсти присущи ангелам! Да нам, дуракам… простая лошадь – и та к небу ближе.
– Андрей пожал плечами:
– Все-таки непонятно… Кто шагнет? Кто сорвет? – тема стала его занимать. – Рабочие пытались, – он усмехнулся, – колхозники не помогли… а как впечатляюще звали – вон, на ВДНХ до сих пор куда-то указывают. Может опять матросов кликнуть?.. – не унимался молодой человек, сарказм которого был уже понятен.
– Вижу – не въехал. Однако снисходительная надменность, гораздо хуже открытого унижения человека. Такого тоже от тестя не слышал? А монумент, о котором ты дерзишь, не по зубам, и не только тебе.
– Простите, – Андрей поморщился, – и все же кто? Кому доверить анализ драматургии Еврипида? Не литературный, не исторический, не философский. В чем необходимость как явления? – В голосе послышались раздраженные нотки. – А Софокл, Платон? Или Платонов?., без разницы. А Шекспир? А нынешние? А «протестных» как разложить? Власть? Защищайтесь, Виктор Викторович. – Внезапное волнение Андрея удивило собеседника.