– Надо было мне отвезти тебя в больницу, чтобы тебя подштопали, – сказал Пелле.
– Все нормально, – ответил парень и положил крупную купюру на подлокотник между передними сиденьями. – И спасибо за платок.
Пелле посмотрел в зеркало. Парень обвязал лоб платком, который уже пропитался кровью.
– Да ладно тебе. Я отвезу бесплатно. Наверняка здесь, в Драммене, есть больница.
– Может быть, завтра съезжу, – произнес парень и взял красную сумку. – Но сначала я должен нанести визит одному человеку.
– А это безопасно? Ты вроде говорил, что он кого-то убил?
Пелле бросил взгляд на пристроенный к вилле гараж. Так много места, а отдельного гаража нет. Наверняка хозяину нравятся американские постройки. Бабушка Пелле жила в поселке норвежских эмигрантов, где у самых фундаменталистских американских мечтателей были не только дома с крытыми галереями по периметру, звездно-полосатыми флагами и американскими машинами в гараже, но и 110-вольтная подстанция, так что они могли пользоваться своими музыкальными автоматами, тостерами и холодильниками, купленными в Техасе или унаследованными от дедушки из Бей-Риджа, Бруклин.
– Сегодня вечером он никого не убьет, – сказал парень.
– Ну ладно, – ответил Пелле. – Может, тебя подождать? До Осло ехать полчаса, а вызов этих новых такси за пределы города стоит целое состояние. Я выключу таксом…
– Большое спасибо, Пелле. Но для нас обоих будет лучше, если ты не станешь свидетелем того, что здесь случится. Понимаешь?
– Нет.
– Хорошо.
Парень вышел из машины, остановился и посмотрел на Пелле. Пелле пожал плечами и стал отъезжать. Под колесами заскрипел гравий. Пелле следил за парнем в зеркале. Тот постоял на месте, а потом внезапно исчез, поглощенный лесным мраком.
Пелле остановил машину. Он сидел и смотрел в зеркало заднего вида. Исчез. Как и она.
Это сложно понять. Люди, которые просто существуют, составляют часть твоей жизни, вдруг могут испариться, и ты их больше никогда не увидишь. Только во сне. В хорошем сне. Потому что в тревожных снах он ее не видел. В тревожных снах он видел только пустую дорогу и фары двигающегося навстречу автомобиля. В тревожных снах ему, Пелле Гранеруду, многообещающему гонщику, не удавалось среагировать, не удавалось совершить простые маневры, которые позволили бы избежать столкновения с пьяным водителем, выехавшим на встречную полосу. Вместо того чтобы совершить действия, которые он ежедневно выполнял на тренировках, он остолбенел. Он знал, что может потерять то единственное, что терять нельзя. Не свою собственную жизнь, а две принадлежавшие ему жизни. Две жизни, которые он только что забрал из роддома и которые должны были стать его новой жизнью. Которая только что началась. Отец. Он успел побыть отцом три дня. А когда он очнулся, то оказался в той же больнице. Сначала ему рассказали о повреждениях ноги. Произошло недопонимание, поскольку дежурные сменились и новая смена не получила информацию о том, что его жена и ребенок погибли в аварии. Прошло два часа, прежде чем он узнал об этом. У него была аллергия на морфин, наверняка передавшаяся по наследству, и он день за днем лежал, испытывая мучительные боли, и выкрикивал ее имя. Но она не пришла. И час за часом, день за днем он начал понемногу усваивать: он никогда,