– Спасибо за совет, Йонни. Только схожу сначала в душ, ну а ты собирайся.
Парень поднялся, спрятал сережки в карман, вышел в коридор и направился в сторону общего душа.
Черт! Йонни закрыл глаза. Справится ли он? Да, должен справиться. Всего две минутки. Он сосчитал секунды, а потом сел на край кровати, оттолкнулся, поднялся, снял со стула брюки. Он уже собрался надеть их, как в дверь постучали. Наверное, сосед не взял с собой ключи. Йонни доковылял до двери и открыл ее.
– Ты же должен…
Рука с кастетом угодила прямо в лоб Йонни Пумы, и он попятился назад. Дверь распахнулась, в комнату вошел Коко с двумя подручными. Парни встали с двух сторон от Йонни, а Коко ударил его по голове так, что он шмякнулся затылком о верхнюю койку. Когда он смог посмотреть вверх, то прямо перед собой увидел страшные, накрашенные тушью глаза Коко и блестящий кончик шила.
– У меня мало времени, Йонни, – сказал Коко на своем ломаном норвежском. – У других есть деньги, но они не платят. У тебя, я знаю, денег нет, поэтому ты можешь послужить уроком.
– У-уроком?
– Я не изверг, Йонни. Один глаз я тебе оставлю.
– Но… но черт возьми, Коко…
– Замолкни, чтобы глаз не испортился до того, как я его выну. Мы будем показывать его другим чертовым говнюкам, и они должны понимать, что это настоящий глаз, понятно?
Йонни начал кричать, но его быстро остановила рука, закрывшая рот.
– Спокойно, Йонни. В глазу не так много нервных окончаний, так что больно не будет, я обещаю.
Йонни знал, что страх должен бы придать ему сил для борьбы. Но вместо этого из него словно выпустили воздух. Йонни Пума, человек, когда-то поднимавший автомобили, в апатии следил за приближающимся острием ножа.
– Сколько?
Голос прозвучал тихо, как будто говоривший шептал. Все повернулись к двери. Никто не слышал, как он вошел. У него были мокрые волосы, из одежды – только джинсы.
– Убирайся! – прошипел Коко.
Парень не пошевелился:
– Сколько он тебе должен?
– Давай отсюда! Не уберешься подобру-поздорову – познакомишься с шилом!
Парень по-прежнему не шевелился. Один из подручных, зажимавший Йонни рот, отпустил его и пошел к новичку.
– Он… он украл у меня сережки, – сказал Йонни. – Это правда! Они у него в кармане. Я раздобыл их, чтобы рассчитаться с тобой, Коко. Обыщи его – и увидишь! Пожалуйста, пожалуйста, Коко!
Йонни услышал слезы в собственном голосе, но ему было безразлично. Все равно Коко его не слушал, а смотрел на мальчишку. И этой чокнутой свинье нравилась представшая его взору картина. Коко остановил подручного движением руки и тихо спросил:
– Малыш Йонни говорит правду, красавчик?