Наша лодка продвигалась все с большим трудом. Было уже почти десять утра, когда мы добрались до Кальеларги. На левом берегу стояла хижина. Подобно всем прибрежным строениям, она держалась на толстых сваях из гуаякана, чья древесина, как известно, в воде твердеет, словно камень. Таким образом, жителям не опасны наводнения и не грозит слишком близкое соседство бесчисленных змей, внушающих ужас всем путешественникам.
Пока Лоренсо вместе с гребцами отправился в дом го товить для всех нас завтрак, я решил окунуться, предвкушая удовольствие от купания в кристально чистой воде. Но я не принял в расчет москитов, хотя их ядовитые укусы должны были бы запомниться мне на всю жизнь. Они вволю истерзали меня, испортив всю экзотическую прелесть купания. Очевидно, цвет и другие особенности кожи негров защищают их от этого упорного и ненасытного врага – я заметил, что гребцы едва обращали на москитов внимание.
Лоренсо принес мне в ранчо завтрак, приготовленный с помощью Грегорио, который оказался отличным поваром и пообещал мне на следующий день изжарить тападо.[42] К вечеру мы должны были попасть в Сан-Сиприано, и гребцы, подкрепившись отменным красным вином управляющего, не заставили просить себя продолжать путь.
Летнее солнце жгло вовсю.
Когда берега были проходимы, мы с Лоренсо, желая немного размяться и облегчить каноэ на опасных, по словам гребцов, перекатах, проделывали небольшие расстояния пешком; однако при этом нас обуревал такой страх наткнуться на притаившуюся гуаскаму[43] или подвергнуться нападению стремительной черной чонты с белым ошейником, что, пожалуй, глаза у нас уставали больше, чем ноги.
Незачем было допытываться, занимались ли Лауреан и Грегорио знахарством, поскольку в этих краях чуть не каждый гребец – знахарь: все они носят с собой зубы самых разнообразных змей и зелья против змеиных укусов, например, гуако, кровоостанавливающие лианы, бессмертник, сарагосу и другие травы, которые хранят в выдолбленных зубах ягуара или каймана. Но это не слишком успокаивает путешественников; всем известно, что подобные средства бессильны: у человека, ужаленного змеей, выступает кровь из всех пор, и через несколько часов он умирает в страшных мучениях.
Мы прибыли в Сан-Сиприано. На правом берегу, в углу, образованном слиянием реки, подарившей название поселку, и реки Дагуа, которая бурлила, словно радуясь встрече, стояла хижина на сваях, окруженная зарослями бананов. Не успели мы спрыгнуть на берег, как Грегорио закричал.
– Нья Руфина! Это я! – и тут же пробормотал: – Где они взяли такое чудище?