– Ну, чего тебе? – бесцеремонно спросил мальчишка, нехотя подойдя к бетонным блокам и с любопытством посматривая на Гурнова.
– Мне-то ничего! А тебе что здесь надо? Чего тут крутишься, молокосос?
– Курнуть бы! Сигаретки не найдется?
– Почему не найдется, для такого гарного хлопца всегда найдем! – сказал добродушно Гурнов, извлекая из пачки сигарету и протягивая ее сопляку.
Пацан схватил сигарету грязными, с обломанными ногтями, пальцами и, подбросив ее вверх, ловко поймал на лету пухлыми губами. Деловито покопавшись в кармане, достал зажигалку и, пощелкав ею, прикурил. Гурнов, не сдержавшись, громко хмыкнул, ему было смешно и горько смотреть на пацана, дымившего с серьезным видом заядлого курильщика.
– Тебя как зовут, троглодит? – спроси он, вытряхивая из пачки сигарету.
– Меня-то? Санькой! А тебя?
– Сергей Андреич! Не слишком длинно? Можно просто, Андреич! Ты где живешь-то, клоп?
– А там! – пацан махнул засаленным рукавом куда-то в сторону Старопромысловского района. – В подвале!
– Это еще что за чучело? – увидев беспризорника, удивился выглянувший наружу заспанный снайпер Павел Савченко. – Начштаба новый пожаловал?
– Свои, Паша, свои! – отмахнулся хмурый Гурнов, разминая пальцами сигарету и тоже закуривая.
– С рынка, видать, идешь?
– Откуда ж еще!
– Что там интересного? Чего там делал-то, если не секрет? Торговал, что ли?
– Смеешься? Чем, блин, торговать? Дырками на жопе?
– А хоть бы и так! – усмехнулся Гурнов.
– Вот, бутылку с «пепсой» у тетки слямзил! – Санька гордо похлопал по оттопыренному карману.
– Родители-то чем занимаются? – полюбопытствовал старший лейтенант.
– Нету их у меня!
– Как это нет предков? Куда подевались?
– Отец пропал! А мамку убили с бабушкой!
– Значит, ты совсем один?
– Скажешь тоже, один. Нас в подвале много! Баба Тоня, тетя Вера, старик Михалыч, Дадаевы! Мурад еще!
– Что, и больше никого из родных у тебя нет?
– Когда я еще маленьким был, приезжал дядя Володя. Мамин брат. Но это было давно. Я его почти не помню.
– А где он живет, знаешь?
– Не! Не помню! Откуда-то издалека приезжал. Кажется, из Сыктывара, что ли.
– Из Сыктывкара, говоришь? – поправил мальчишку Гурнов. – Да, это не близко. В школу-то ты хоть ходил?
– Да, во второй класс. Потом война началась.
– Учиться тебе надо, парень. Учиться. Выбираться отсюда, из этого дерьма, с этого кладбища. Родственников искать. Иначе, парень, загнешься, пропадешь здесь совсем.
– Я, пропаду? А это видел! – Санька изобразил руками красноречивый жест и сделал не всякий случай шаг назад.
Гурнов закашлялся от смеха.
– Ну, ладно, ладно! Не пропадешь! Верю! Парень ты, я вижу ушлый, такие не пропадают!