Лит почувствовал, как жар приливает к щекам и ушам. Мгновенно стало жарко. Взгляд от нежной белой шеи незнакомки оторвать было трудно. Вот она, благородная красота…
Жор шумно втянул носом воздух:
— Ах, так твою растак! Ты ж мылся?! Ох, опозоришь! Пошел вон с воза!
Лит соскользнул с корзин, пошел за задком воза, пытаясь ссутулиться, поменьше ростом быть.
— Понаехали деревенские, дышать от них нечем! — немедленно сказал идущий вдоль дома помощник пекаря, и принялся прикрывать тряпицей поднос с пирогами. — Ну и смрад! Эй, дед, валил бы из Кэкстона, и всех своих вонючек с собой забирал. Что босых, что копытастых.
Дядька Жор не ответил, только втянул голову в плечи. Лит, проклиная свою тяжкую судьбу, тащился следом, суетливо поправляя топор за поясом.
— Да успокойся. Сейчас рынок, корзины покидаешь и на волю.
— А покупателя искать? Клык вег-дича, вот он, в тряпице за пазухой. Хоть его сбыть.
— Потом как-нибудь. Побьют ведь.
До рынка оставалось всего ничего. Вон уже проезд на площадь, толчется народ, рыночная стража прогуливается, за порядком надзирает. Дядьке Жору сворачивать левее, там верный человек весь уголь оптом заберет.
— Эй, бродяга! Дохлятину везешь? — бросил коренастый купец, возмущенно зажимая нос.
И дядька Жор, и Лит, сделали вид, что обращаются не к ним.
Но оказалось, неприятности только начинались. На повороте к возу шагнул паломник, требовательно зыркнул из-под капюшона, тряхнул глиняной кружкой:
— На храм, селяне. «Щиток» — на храм.
— С радостью, достойный, — дядька Жор искательно улыбнулся. — Щас расторгуемся, пожертвуем.
— С хорошей сделки еще «щиток» причитается, — нагло заметил паломник.
— Так это… в убыток будет… — жалобно сказал Жор.
— В убыток будет Светлого по совести не почтить, — паломник нюхнул и отшатнулся. — Э, да вы что за отраву в город везете?
— Так это… уголь. Каждый рыночный день приезжаем… — забормотал несчастный дядька Жор.
Как назло рядом возникла пара стражников:
— Чего встали? Не загораживать.
— Так поворачиваем, господин десятник, — Жор суетливо задергал вожжи.
— Пошевеливайтесь!
— Вы, воины, гляньте попристальнее, — негромко сказал паломник. — Тут нежитью несет.
— Как? — стражник потянул носом, замотал головой. — Эй, дед, что в корзинах?
— Так уголь. На каждый рынок…
— Дарковы прихвостни. Магию таят, — убежденно заявил паломник. — Вот этот босяк не человеком пахнет.
Лит и сообразить ничего не успел. Били его не сильно, должно быть брезговали. Дядьке Жору тоже врезали пару раз, чтоб не возражал. Потом воз и рассыпанные корзины остались позади. Лита куда-то вели, подбадривая тычками. От ударов копейных древков сильно заболело поврежденное ребро. Отупел, — не мог поверить, что это его, честного углежога, гонят по улице, подбадривая тычками и пинками сапог. Вокруг орали.