— Я рукава отрываю. Майка останется, — непонятно успокоил Бешенный. — Нужно замотаться. На реке пополнение прибыло — «Первая» вернулась. Видать сообразил аристократ, белая кость, что дело неладно.
Лит помнил, как уходили вглубь леса. Бешенный нес топор, поддерживал товарища за плечи. Лит беспокоиться уже перестал, захочет оружие забрать — заберет. Углежогу сейчас много не надо, толкни в кусты и обирай до нитки. Совсем сил не было.
Потом Лит лежал под низкой елью. Дремал, или вовсе память уходила? Бешенный возился с костром, бурчал-ругался непонятно. Потянуло дымком, — видно не совсем безруким был. Лапника нарубил, — Лит переполз на мягкое, попил воды, принесенной в неуклюже свернутом берестяном коробе. У огня стало легче.
— Кровишь слегка, — сказал Бешенный, пересыпая из куртки собранные грибы.
— Нужно еще белокожки положить.
— Зашить тебе жопу нужно. Кровь, может и остановится, но шрамище здоровенный будет. Тебе, считай, треть мякоти «болтом» оторвало. Некрасивая задница у тебя будет, Малек.
— Еще раз Мальком назовешь — последних зубов лишишься, — злобно прошептал Лит.
— Ого! Понял. А как именовать прикажите?
— Лит меня зовут. Углежог.
— Понял. Из пролетариата, значит? Так что, Лит, будем седалище зашивать? У меня и нитка с иголкой припасена. Продезинфицировать бы…
Лит зубами скрипел, но молчал. Вообще, лежать, подставляя задницу чужим рукам, было оскорбительно. Хорошо еще слабость наваливалась, в дрему опускала. Бешенный все возился, сопел, временами заверял, что шовчик на загляденье выходит.
Очнулся Лит глубокой ночью. Лежал укрытый чужой курткой, над лицом нависал лапник кривобокого шалаша. Бешенный спал по другую сторону костерка, рядом лежала куча собранных сучьев. Топор был под боком у белобрысого.
«Уйдет утром» — с тоской понял Лит. «Хорошо, если по затылку не рубанет. Самому бы мне уйти, пока спит. Нет, сил не хватит. Совсем я на чечевице ослаб».
— Может и не рубанет. И была ему охота твою задницу шить?
— Задница одно, а тряпье и топор другое. За топор в лесу и девку свою продашь.
— Ты не девка. Он храбрый, да без башки на плечах.
— Угу, ты еще скажи — великодушный. Встречал таких?
— Ну, редкость большая. Все равно бывают. Вот в Книге например…
— Давай сказки вспоминать. Ты сегодня людей рубил, а на сказки пальцем тычешь.
— Книга — не сказка. А люди сейчас — вовсе не люди.
— Точно, ты это тем скажи, кого из-за нас цепи на дно утащили.
— Драться им нужно было. Взялись бы все за весла…
Бешенный шевельнулся, потянул носом, и мигом вскочил на колени:
— Слышь, Лит, ты не спишь? Умертвие где-то рядом. Вот тварь, неслышно подобралась.