— Что рука? — непонимающе глянул Гордой. — Я ж говорю, нет от него ничего. Вообще не осталось. Ни руки, ни ноги. Руку только от Окулины нашли, но это туда, на закат топать, — махнул куда-то в лес. — И то её уже давным-давно мать схоронила, не оставлять же здесь зверям на съедение. Так что чего нет, того нет…
— Я понял, — кивнул Алексей.
Из всей горячей речи понятно только рука, нет и Окулина. В принципе, можно было бы и не спрашивать. Онтей и так всё достаточно подробно описал. Тут они прошлый раз хоть и искали, но так ничего и не нашли. Девушку искали более масштабно, да и то только одну руку и нашли. Оно и понятно, попробуй детально обыщи такую площадь в лесном массиве. Да ещё и бурьян какой кругом. Только если курсантов военных училищ привлечь и организовать тотальное прочёсывание цепью через один метр, а так бессистемно ходить бродить — практически никаких шансов. Но это если искать обычным способом. А что если глянуть оттуда?
В нави куртка и хвойная подстилка засветились ярко белыми пятнами.
Значит, так и есть. Кровь. И судя по размеру кровопотери, бедного Арсю здесь и разодрали. По крайней мере, что-то из жизненно важных органов повредили точно. Залито всё, как из ведра плесканули. Печень, наверно, выдрали прямо из живого, а может, и сердце.
Мельком глянув на Чеширского, сосредоточенно ковыряющего светящийся песчаный комочек, выпрямился и огляделся.
Редкая цепочка следов уводила куда-то в густой мелкий осинник. Причём не капли, а поверхностные мазки. Как будто окровавленное тело волочили, время от времени поднимая и касаясь земли.
Нервно поглаживая предохранитель, двинулся по следу.
— Олекший, ты куда это собрался? — окликнул Гордой.
— Смотрю, — не отрываясь, ответил Алексей.
— Чего там смотреть-то? Я ж говорю, тут его задрали. Кровищи знаешь сколько было!
Не найдя подходящих слов, Алексей на ходу досадливо махнул рукой. Не мешай, дескать. Занят.
Жест сработал. По крайней мере, Гордой замолчал и, кликнув собаку, двинулся следом.
Путь преградил густой осиновый частокол. Отчаянно конкурируя, тоненькие деревца изо всех сил тянулись к небу, переплетясь ветвями, словно стараясь хоть чуть-чуть задержать друг друга.
Подкрашивая деревца, светящийся пунктир неумолимо вёл в самую глубь.
Алексей в сомнении остановился. Такой бурелом. Любая живая изгородь позавидует. Куртку в два счёта можно порвать. И тогда пиши пропало водонепроницаемость. Ладно, делать нечего. Хочешь не хочешь, идти придётся.
Тяжело вздохнув, прикрыл лицо рукой и вломился в осинник. Шумно хлопая крыльями, перед самым носом взмыло что-то огромное.