— Со смертью твоего отца… если хочешь, мы по-прежнему будем называть Алена твоим отцом… с его смертью задуманное нами путешествие в Индию и Непал стало невозможным. Дорога туда казалась политой кровью. Кровью Алена. Краски и запахи Катманду были бы оскорблением его памяти. Итак, мы выбрали Марокко. Мы решили, что короткое путешествие будет более достойным.
На Земле не осталось обширных континентов и бесконечных морей, которые мы бы не исходили и не переплыли в своем воображении. Земля теперь свелась к периметру от Испании до Гибралтарского пролива. У нас больше не было мечтаний. Смерть Алена опустошила нас. Мы были похожи на тело с отрезанной конечностью — или головой, или душой… Его отсутствие причиняло нам такую боль, что никакие психотропные препараты не могли ее успокоить. Две потерянные души, плывущие без руля и ветрил. Мы почти не разговаривали друг с другом. Иногда страдание обострялось так, что приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание. Нам потребовались долгие недели, чтобы добраться до моря. Марокко виделось нам прибежищем, чтобы спастись от времени и от чувства вины, которое постоянно преследовало нас. Мы оба были пропащими, хотя еще не сознавали этого.
В Марокко у «травки» был вкус языка Алена. Запах пряностей казался запахом его кожи. Юные марокканцы с черными глазами и вьющимися волосами заставляли нас вспоминать об Алене, каким он был в двадцать лет… Это становилось невыносимым! Ален был в каждой улыбке, в каждой протянутой руке, каждом взгляде. Мы больше не могли заниматься любовью. Каждый словно каменел от малейшего прикосновения другого, и наши попытки отдаться наслаждению угасали, не успев осуществиться. Тень Алена постоянно витала между нами. В Марокко наше стремление забыться потерпело неудачу, но я думаю, то же самое произошло бы в любом другом уголке земного шара. Вместе с Аленом мы были единым целым. Без него мы стали ничем. Наши тела словно растворялись. Иногда нам казалось, что мы становимся невидимыми. Нам ничего другого не оставалось, как расстаться. Без твоего отца мы уже не могли существовать вместе.
Мы приняли это решение однажды ночью, лежа на полу у себя в комнате — так было прохладнее. Совсем рядом со мной ровной цепочкой проползали тараканы, словно дисциплинированные солдаты. Когда их предводитель начал взбираться по моему неподвижному телу, я почувствовал, что вся наша любовь превратилась в no man's land[21].
Ева хотела, чтобы наши пути разошлись так же просто, как и скрестились. Раз и навсегда. И все то время, пока мы, усталые и измученные, преодолевали тысячи километров по каменистым дорогам в трясущихся автомобилях, возвращаясь во Францию, я просил твою мать, чтобы она не отнимала тебя у меня.