Как-то раз Лени вернулась в свой номер, рядом с которым располагалась и костюмерная, и обнаружила лежащего на кушетке в полном обмундировании Якоба. Он спал. Когда Лени вошла в комнату, в дверь постучали.
– Кто там?
Тишина. Снова стук.
– Да кто там? – раздраженно спросила Лени.
В дверь забарабанили.
– Да, в чем дело?! – оскорблено закричала она и слегка приоткрыла дверь. В следующую же секунду в щель просунулся грубый сапог, а затем протиснулся и весь его владелец. Якоб захлопнул за собой дверь и, схватив Лени за плечи, с силой бросил ее на кровать. Он навалился на нее, задрал халат, раздвинул ее бедра и овладел ею. Лени, ошалевшая от такого напора, не сопротивлялась. С такой страстью еще никто ее никогда не любил. Сама она, как человек страсти, мечтала встретить кого-нибудь похожего на нее, с таким же накалом, и вот, кажется, это он.
Лени влюбилась. Теперь парочка не расставалась ни на секунду, лелея каждое мгновение, оставшееся до окончания его отпуска и возвращения на фронт. Вскоре он уехал.
Между тем, наступила зима. Натурные съемки в Крюне пришлось перенести на следующее лето. В Бабельсберге художники уже закончили декорации замка, так что решено было ехать туда. Не успела Лени перед первым съемочным днем осмотреть помещение, как пришло сообщение из Министерства пропаганды – павильоны нужны для съемки других фильмов, декорации приказано разрушить. Это что еще за черт?! Геббельс совсем сошел с ума?! Ну и что, что она уже потратила более 5 миллионов марок?! Лени, не медля ни секунды, позвонила в Министерство, однако с Геббельсом ее соединить не смогли. Разъяренная Лени беспомощно смотрела на полученный в тот же день письменный приказ Фрица Хипплера, рейхсфильминтенданта. Конечно же, это была месть Геббельса за то, что она отказалась после польской кампании делать фильм «Западный вал»! Да, она испугалась! Ей хватило и дня на войне! Какая гнусная и дешевая месть! Он ведь знает, что сейчас Лени пожаловаться фюреру никак не может – у него же более важные дела, война!
У Лени возобновились приступы цистита на нервной почве. Она легла в больницу, где ей ничем не смогли помочь, посоветовав поехать в горы. Да, отлично! Горы всегда ей помогали! Однако еще в поезде у нее начались такие острые боли, что ее немедленно доставили в мюнхенскую клинику профессора Киллейтнера. Врач, осмотрев ее, покачал головой. Нет, операция бесполезна. К сожалению, ничем нельзя помочь. Попробуйте съездить в горы. Ну, вот опять! Лени ничего не оставалось делать, как запастись обезболивающими и поехать в Кицбюэль. Тут ее настигло радостное известие – на Рождество в отпуск приедет Петер. Лени сразу стало лучше. Он теперь часто писал ей, и его письма стали для нее настоящей отдушиной. Он так красиво писал о любви. Когда он приехал в Кицбюэль, она была на седьмом небе от счастья, они теперь целиком и полностью принадлежали друг другу, однако Лени нередко овладевало беспокойство – Якоб был очень взрывным и так же легко изливал на нее, как свою страсть, так и недовольство. У них часто возникали ссоры на пустом месте. Что же дальше будет?! После праздников он вернулся в часть, а Лени – в Берлин на съемки.