- Мы были женаты, - призналась Шейн, - но мой брат посчитал, что я слишком молода, и аннулировал наш брак.
- Что ж, это многое объясняет.
- Неужели вы передумали жить с нами?
- Нет, дорогая. Я приняла правильное решение. Позволь дать тебе маленький совет. Ничего, что я обращаюсь на "ты"? Откройся мужу, расскажи ему, что тебя тревожит.
- Я не могу!
- Грустно видеть двух любящих людей, которые боятся рассказать друг другу о своих чувствах.
- Чэз не любит меня!
- Став старой, как я, ты поймешь, как глупо звучат твои слова. Сделай это, дорогая, или...
- Или?
- ..или ты будешь до конца дней своих рыдать по ночам в подушку, вспоминая о прошлом, которого, увы, не вернуть. - С этими словами донья Изабелла позвала Сариту когда девочка выбежала из спальни Чэза и Шейн, она взяла ее за руку и повела к выходу.
- Что значит: "она ушла"? Где Сарита? - Чэз был вне себя от злости. Я не успел даже попрощаться с ней!
- Не волнуйся, все хорошо, она вернется.
- Что эта ведьма тебе сказала? Она позволила нам воспитывать Сариту?
- И не только, - уклончиво ответила Шейн.
- Что это значит? Дай угадаю... У нее есть еще какое-то условие?
- Донья Изабелла обещала мне, что оно будет последним.
- Мне было бы гораздо спокойнее, если б я услышал это сам, - заметил Чэз, - но делать нечего... Чего она хочет?
Шейн не ответила, а подошла к окну в гостиной и задумчиво произнесла:
- Вот куда можно будет поставить рождественскую елку...
- Мы уже обсуждали этот вопрос, помнишь?
- Я думала, ты изменил свое решение, - в ее голосе слышалось отчаяние.
- Нет.
- Но Сарита...
- Забудь ты про елку, расскажи мне наконец, чего хочет от нас донья!
Шейн обернулась. В глазах ее стояли слезы:
- Она еще совсем маленькая, Чэз, и не поймет, почему ты ненавидишь Рождество. Сарита не сможет понять, почему у нее в доме нет елки, праздничных огней и подарков, как у других ребят.
Чэз подошел и обнял ее за плечи, чувствуя, что за этими словами скрывается нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
- Давай не будем говорить сейчас о Сарите, - мягко попросил он.
- Прости, - Шейн вытерла слезы. - У меня тоже есть плохие воспоминания о Рождестве... Я сделаю все, чтобы твоя дочь никогда не узнала этого горького чувства.
Чэз попытался ее успокоить:
- Брось, дорогая, стоит ли плакать из-за какого-то дерева.
- Я просто хочу, чтобы Сарита была счастлива.
- Ты плачешь не только поэтому. Давай же, расскажи мне все.
- Я плохо себя чувствую... Мне надо полежать...
- Дорогая...
- Пожалуйста, Чэз, дай мне отдохнуть.
- Но ты так и не сказала, чего хочет от нас донья Изабелла.