Альбертина упрекала себя за недостаточную твердость по отношению к дочерям Изабеллы, за которых после смерти их родителей чувствовала себя ответственной. Она сознавала, что полностью побеждена событиями и столь различными, но одинаково упрямыми характерами своих племянниц. «Я не была на высоте моей задачи, я не смогла уберечь этих детей. Что сказала бы их мать?.. Что станет с бедной Франсуазой после этого испытания?.. Отто, конечно, погиб… Мать-одиночка — вот слово, которое бросят ей в лицо, если не что-нибудь похуже… И этот миленький маленький ангел!.. О, Боже мой, сжалься над нами… Дай Франсуазе силу преодолеть свое горе и свой позор… Прости меня, ты доверил мне дело, с которым я не справилась… Прости меня, Господи».
Альбертина плакала, обхватив голову руками. Погрузившись в свое горе, она не слышала, как открылась дверь.
— Милая тетушка, что с тобой?
Присев около старой девы, Леа попыталась раздвинуть руки, покрытые коричневыми пятнышками.
— Тетя Альбертина, успокойся, прошу тебя.
Наконец пальцы разжались. Перед искаженным горем лицом этой женщины, внешне холодной и умевшей не обнаруживать своих чувств, Леа прониклась жалостью и сомнением. Как? Даже она, такая сильная, такая сдержанная, такая спокойная?.. Целый мир детских очевидностей уходил прочь, оставляя ее беззащитной. При виде горящего Монтийяка в ней что-то умерло, замкнуло ее в отчаянии, оставив ей только силу, чтобы оберегать сына Камиллы и выжить. В эту ночь она отдала всю свою энергию, чтобы утешить Лорана. Но можно ли утешить, если сама безутешна? И вот теперь! Какие найти слова, чтобы вернуть мужество этой любимой женщине? Камилла сумела бы. Но слова нашла сама Альбертина.
— Поднимись, дорогая… Я старая дура… Минута усталости… Я не имею права жаловаться, другие страдали гораздо больше меня.
Она тщательно вытерла глаза и добавила:
— Звонил месье Тавернье. Франсуаза должна быть здесь после полудня.
— Поэтому ты плакала?
— И да, и нет. Пойми меня правильно, я очень рада ее возвращению, однако все же немного беспокоюсь.
— Мне он ничего не передавал?
— Он хотел пригласить тебя на обед, я сказала, что сегодня это невозможно.
— Но почему ты так ответила?
Альбертина поднялась, сурово взглянув на Леа.
— Твоя сестра нуждается в общей поддержке, и я подумала, что было бы лучше, если бы ты была здесь.
Леа опустила голову, почувствовав навалившуюся усталость.
— Так или иначе, он позвонит тебе сегодня вечером… Не говори о моих переживаниях Лизе, это причинило бы ей боль. Ты знаешь, это прямая и простая натура. Еще больше, чем я, она потрясена всем происходящим, и это не проходит без вреда для ее здоровья. Обещаешь мне это?