Он поднял бутылку.
- Прошу, однако, вас выпить этот тост вакхически, буколически, анаколически!
Он налил всем во что попало и принялся молитвенно зачитывать этикетки экспонатов.
- О, "темная извилина"! - восторженно произнес он.
Остальные хором подхватили его слова, смеясь до слез.
- О, "серый бугор"! О, "прослойка"! О, "пирамидальное тельце" именно это нам и нужно!
- Тельце! - восторженно заревели все.
Старичок в сюртуке спокойно продолжал смахивать с экспонатов пыль, будто ничего и никого не замечал.
- О, "турецкое седло"! О, "зрительный центр", - заклинал Баранн. - О, "проводящие пути"! О, "Варолиев мост"!
- Эй, там, на мосту!.. - начал дрожащим голосом крематор.
- "Оболочка мягкая"! "Оболочка твердая"! "Оболочка паутинная"! причитал Баранн. - И извилина! Господа, умоляю вас, не забывайте извилины.
- Осторожно, формалин, - флегматично сказал профессор Шнельсапи или, может, Симплтон?
- О, формалин! - подхватили все.
Они как попало похватали друг друга за руки, образовали поезд, схватили старого анатома, именуя его начальником станции, а его замшевую тряпочку флажком, а я, присев на ближайшую скамеечку, смотрел на все не слушавшимися меня глазами. В зале гудело эхо топота и пьяных выкриков. Он был едва освещен, углубления на покрывавшем его куполе, темные, похожие на огромные выпученные глаза, казалось, неподвижно взирали на происходившее. В трех шагах от меня на металлическом стояке, невзрачный и полусогнутый, стоял беззубый, почтенного возраста скелет серьезного вида, с бессильно опущенными руками. У левой отсутствовал мизинец. Отсутствие этого мизинца встревожило меня. Я приблизился. Что-то блеснуло у него на груди. У ребра, цепляясь за него дужкой, болтались толстые очки...
Значит, и здесь? Даже сюда добрался, экспонатом стал почтенный старичок? Эта, третья, должно быть, последняя наша встреча... Неужели затем только, только затем все это...
- Э-эх! - разошелся Баранн. - Это как раз для тебя, крематор-хранитель! "Вот место, где была когда-то Троя"! Чушь, вздор! Шнуппель-Шаппель-Драпльтон! Признайся, ты получил сегодня орден "За творческий подход" на Большой Виселичной Ленте?
- Осторожно! Ой! - простонал запыхавшийся анатом.
Принужденный бежать за остальными, он едва поспевал, шелестя развевающимися полами сюртука. Но, увы, было поздно.
Разогнавшаяся группа задела этажерку, со звоном и блеском стекла банки попадали на пол, вывалились хранившиеся в них уродцы, во все стороны полетели брызги спирта.
Запах хранившейся годами смерти заклубился по амфитеатру. Трое выпивох, видимо, испугавшись, бросились наутек, оставив старого анатома над руинами разбитой вдребезги коллекции. Крадучись, прижимаясь к стене, я проскользнул вслед за ними. Дверь с шумом захлопнулась.