Около трех часов она предложила съездить на Бакалду, за Волгу. На небе не было ни облачка. Солнце пекло нещадно. Под его лучами в скверах завяли цветы, сузились листья канадского клена, воробьи на дорожках не прыгали, а как-то бочком подскакивали с раскрытыми клювами. Всем надоело пить газированную воду, все обливались потом, и Алексей не раз выкручивал свой платок, а потом, держа его за уголок, нёс в руках, чтобы просох. Потому охотно согласились перенести значившийся в распорядке дня поход на Мамаев курган на завтра.
Привольная Волга текла плавно, величественно, и Валя подумала, что в этой величественной медлительности и таится, видимо, ее прелесть. Необъятный плес Волги поблескивал, но не переливался, не сверкал, а словно остекленел в стремительном беге. Далеко, почти на середине, уже сдаваясь игрушечным, черный, как жук, буксир тянул длинную ленту плотов. В разных направлениях скользили лодки. Развернувшись, к пристани подходил белоснежный пароход.
Спустились к пристани, купили билеты и быстро зашагали к — пароходику, который должен был вот-вот отчалить. И опять, когда рассаживались на белой крытой палубе, Алеся, точно невзначай, сделала так, что Василий Петрович сел рядом с Валей.
Он сидел сдержанный, закинув ногу на йогу и положив на колени руки. На потолке трепетали пятнистые блики, за бортом плескалась вода, лицо ласкала свежесть, а у Вали горели щеки и горячими, сухими были глаза. Она боялась шевельнуться, глубоко вздохнуть, и потому очень хотелось изменить позу и дышать всей грудью.
— Ну, как наш город? — вывела из неловкого молчания Алеся.
Пароходик загудел, за бортом зашипел пар. Медленно начала отплывать пристань. Потом над головой послышалась команда, и тут же застучали колеса.
— Город хороший, — как за спасение, ухватился за её вопрос Василий Петрович. — Нам стоит поучиться, как уважать историю. Замечательно, что сохраняете некоторые руины. Людям, небось, нужно, чтобы было не только светлое будущее, но и славное прошлое. Во имя этого они даже умирали…
Пароходик уже направлялся к противоположному берегу, все время беря против течения. Навстречу ему плыла длинная, как челнок, самоходная баржа. Поравнявшись, она отсалютовала гудком и скрылась за кормой пароходика. На противоположном берегу стали видны избы и колодезные журавли, напоминавшие зенитки.
— Поправились и зеленые пояса вокруг заводов, — почему-то более охотно заговорил Василий Петрович. — Это совсем хорошо.
— А главное? — хитро спросила Алеся.
— А в главном почти так же, как и у нас. Больше, чем надо, видимости. Многое на одну колодку, будто сделано одним… таким щедрым не на свои деньги широкомасштабником…