И нет на свете красивее зрелища степной байги!
Ух-х! Обошел-таки Керкиик вороного.
Оставался еще один круг. Последний и самый трудный.
Топот скачущего коня звучит как музыка домбры. Красив конь! Стелясь над землей, далеко закидывает ноги. И бег его похож на радостный полет птицы. Далабай едва не соскальзывает с седла. Пальцы судорожно вцепились в гриву. Он уже не подгоняет коня плетью. Мальчик весь в его власти. Скакун — во власти бешеного намета.
Близится полдень. Солнце печет. В степи наперегонки мчатся смерчи. Из-под копыт испуганно взлетают жаворонки: фр-р!.. фр-р!!!
Уже видна конечная черта. Склоны холма черны от людей. Собрались и конные, и пешие. Все с нетерпением ждут победителя. Сердце наездника радостно забилось. Видит ли его сейчас отец? Где он? Галдят мальчишки на стригунках. В руках у них белые платки. Это коноводы. Они должны водить скакунов после байги. Ведь нельзя сразу остановить взмыленного, разгоряченного коня. Его нужно долго водить под уздцы, чтобы он остыл, успокоил дыхание.
Вот она, конечная межа!
Степь гудела. Толпа качалась, кричала, ликовала. Подбадривала победителя. Радость охватила Далабая. Ему казалось, что он летит на крылатом коне-тулпаре, воспетом в песнях и сказках. Звездой падучей пронесся Керкиик мимо холма.
Ура-а! Он победил в байге! Он выиграл первый приз!
Никогда еще не был Далабай так счастлив, как сегодня. Мальчишка-коновод поскакал рядом, принял из рук Далабая повод, повел Керкиика. Далабай опустился на траву. Ноги затекли от долгой скачки. Все вокруг покачнулось, поплыло перед глазами… Скакуны, распластавшиеся над степью… Руки, напряженно державшие поводья… Клубящаяся пыль…
Подбежал отец. Подхватил сына на руки. Подкинул, будто шапку-ушанку. Он был взволнован. Голос его дрожал.
— Жеребенок мой! — ласково бормотал он. — Достойный потомок предков наших славных!