Ханмурзаев двинулся в глубь кабинета, следом за ним вошел огромный человек, просто Гулливер среди лилипутов. Вот кого я узнала сразу! Это был Ахмед, московская «няня» Кирилла. Ведищев тоже узнал великана и, похоже, тоже не слишком обрадовался. Конечно, если Ахмед припомнит дантисту тот удар дверцей «Жигулей», от Олега останется мокрое место.
Очень похоже, что это Ахмед, будучи на голову выше хозяина, стрелял из-за его спины. Довольно опасная для Барыги комбинация: чуть двинулся и — схлопотал пулю. Но Ханмурзаеву, наверное, это и нравилось!
Ахмед поднял руку в моем направлении и указал дулом пистолета на меня:
— Эта баба была в Москве! Из-за нее пацана увезли!
Рафик отвел его пистолет в сторону и произнес с нажимом, расставляя все по своим местам:
— Это моя женщина, Ахмед. Ты будешь защищать ее как меня. Понял?
Не знаю, как Ахмед, а я ничего не поняла, но возмутилась:
— Я не твоя женщина! Что ты городишь! Мы два раза встречались, и то ничего не вышло!
— Так ты с ним встречалась?! — подал голос Олег.
— Ну давно. Вагиф и познакомил. Только…
Ханмурзаеву наши разборки были не интересны. Ему был интересен упомянутый мною Вагиф. Он перебил мои оправдания:
— Ахмед, обыщи сначала доктора, потом мента, а потом и его!
Позже я вспоминала и удивлялась: почему ни Вагиф, ни Ефремов не предприняли даже попытки помешать Ханмурзаеву? У Вагифа был пистолет, но он не воспользовался им. А Ефремов вообще не был вооружен, хотя шел на весьма опасное дело. Единственным объяснением я сочла дикий страх, который внушал Ханмурзаев всем вокруг. Шуршать за его спиной — это одно, но рыпаться, когда он уже обернулся, — это совсем другое! Пока они думали, что Барыга их не выследил, они чувствовали себя вполне спокойно, а вот, попавшись, сразу подняли лапки кверху.
Тем временем гигант Ахмед занялся делом. Закарьян уже больше походил на тряпичную куклу, чем на живого человека. Мне стало жаль его, что же случилось с интеллигентным, добродушным отцом двоих детей? Почему он натворил такое? И при чем тут Ханмурзаев? Но вскоре все разъяснилось. Ахмед обработал Вагифа, выпотрошив его карманы, и передал Рафику мобильник, документы, пистолет, бумажник и ключи моего, теперь уже бывшего, друга.
Ефремова, также пропустив через процедуру обыска, поставили лицом к стене, в дальнем от входа конце комнаты у стеллажей с художественной литературой. Ведищева поместили у книжных стеллажей со специальной литературой. Пленных даже не связали, настолько Ханмурзаев был уверен в себе. Впрочем, бежать им особенно было некуда, как мне тогда казалось. Во всяком случае, не за дверь в коридор, потому что в проеме темнели силуэты людей Барыги. Убитых так и не трогали, будто их и не было.