– У вас красивое и необычное имя, – сказала Вероника, чтобы начать разговор. Она понимала, что у этой пожилой женщины было не все радужно, если она не убирала в квартире много лет. Нелли Сергеевна оказалась разговорчивой и легко пошла на контакт.
– Не знаю, почему мама дала мне такое редкое имя, но все говорят, что оно необычное. И знаете, меня никто не называл Нелей, все так и говорили: «Нелли».
– А члены вашей семьи как вас называют?
– Семьи? – Женщина слабо улыбнулась. – Когда-то у меня была семья. Мне кажется, что это было так давно, и в то же время я помню все, словно вчера выходила замуж.
Нелли Сергеевна улыбнулась уголками рта, отчего ее заостренный подбородок еще больше выдался вперед. Вероника не торопила женщину, она бережно поправила одеяло, выдержав при этом паузу.
– Я вышла замуж, когда мне было двадцать восемь, – продолжила старушка. – Работала на чулочной фабрике, где было много девушек, но и ребят хватало. Вы не думайте, что я всегда была такой таранкой.
– А я и не думаю. У вас и сейчас такие пышные волосы…
– Я еврейка, – улыбнулась Нелли Сергеевна, – вот и волосы кудрявые. Да и все остальное было при мне, потому женихов хватало. Подружки выходили замуж, а я все сохла по нашему начальнику цеха.
– Не обращал на вас внимания?
– Это я делала вид, будто не замечаю его. Вся причина заключалась в том, что он был женат. Не скрываю – да и зачем сейчас это скрывать? – желала в душе, чтобы не сложилось у них с женой, чтобы они развелись. Знаете, – почти прошептала старушка, – я даже Бога молила, чтобы они разошлись! Разве я думала тогда, что это грех? Всевышний услышал молитвы, они разбежались, и уже через год он был моим.
– И вы были счастливы? – спросила Вероника, поменяв капельницу.
– На чужом счастье свое не построишь. Знала, что есть такая поговорка, но всегда кажется, что плохое тебя не коснется, горе обойдет стороной, а народная мудрость для других…
Вероника не нашлась, что сказать, поправила лейкопластырь на худенькой, тонкой, словно детской руке.
– Я была уже в том возрасте, когда хочется иметь ребенка, но не беременела. Шли годы, мы обследовались, однако ничего не получалось. Родить стало моей навязчивой целью. Мне каждую ночь снился ребенок, шкаф был заполнен пеленками и детской одеждой, в гараже уже стояли зачехленные детская кроватка и коляска, а он не появлялся на свет. И тогда я стала просить у Бога прощения и, знаете, выпросила! В то время мне казалось, что он меня простил, устроив такое испытание, но я не знала, что самое страшное ожидало меня впереди…