Костик с Юной бежали следом за мангуром, стараясь не отставать и вывести из строя тех, кого не успел задеть верт. Но по какому-то молчаливому уговору пытались целиться только в руки и ноги и не наносить смертельных ран. Казалось неправильным убивать людей, в общем-то не сделавших им пока ничего плохого, кроме слишком усердного исполнения приказов своих хозяев. И не стоит выпускать из вида, как много у них может быть веских причин для подобного повиновения, мельком отметил Костик и тотчас забыл и про храмовую стражу и про их проблемы. Не до чужих бед, когда собственные намного ближе и серьёзнее. Через несколько минут, когда Костику почти поверилось что главная проблема уже позади, целитель не удержался и послал убегающим врагам подарочек и от себя. И теперь ехидно ухмылялся, глядя с какой скоростью они исчезают за кустами и заборчиками отчаянно зевая и поддерживая штаны. В этот момент бывшим узникам казалось, что они победили и на их пути к свободе больше не осталось серьёзных преград, и Костик уже мысленно благодарил удачу, но очень скоро осознал как глубоко ошибался. Или как мало знал про возможности жрецов и ловушки, которые они успели заготовить как раз на такие случаи. Не успели беглецы свернуть на дорожку, в конце которой мангур внутренним чутьём ощущал в задней стене высокой ограды небольшие воротца, ситуация резко изменилась. Из похожей на нишу крохотной беседки вдруг выплеснулся зеленоватый свет, и Костик с изумлением рассмотрел установленное там высокое зеркало, словно освещённое изнутри подсветкой. А в следующий миг из этого сиянья словно фокусник вынырнул немолодой мужчина. Он был одет в белый балахон жреца, расшитый колокольчиками и синими звёздами, и следом за ним на тропу выскользнул ещё один, в бледно-фиолетовом одеянии с золотыми рунами. Оба держали в руках жезлы, украшенные на концах гроздьями крупных камней синего и фиолетового цвета и от нехорошего предчувствия у землянина вмиг пересохло во рту. От равнодушно-деловитых рож этих жрецов за километр несло жестоким безразличием и высокомерным презрением существ, считающих себя недосягаемо выше всех остальных людей. И настолько уверенных в собственной правоте, что можно было не сомневаться, ради тех вещей, которые они считают правильными, эти двое не задумавшись ни на секунду растопчут судьбы и жизни сотен, если не тысяч тех, кому когда-то завещал помогать поддерживать справедливость святой Астандис.
— Ррр… — выдохнул Гром и отступил, а затем, поддев лапой Юнку, повернул её лицом к крыльцу и красноречиво оскалился на Костика.