— Она журналистка. Работает в журнале «Сити».
(Она написала статью об одной из самых успешных операций, проведенных им и Циммерманом. Статья в журнале называлась «Шизоидный полицейский», и Энн получила за нее Сипурианскую премию. Вот как начиналась статья:
«Все знавшие его были осведомлены о том, что Хэррис Швартц каждый четверг вечером отправлялся в одно заведение в Челси, где играл на синтезаторе в музыкальной группе. Понятно, что никто из знавших его людей не удивился бы слишком-то, прослышав, что по вторникам он бреет себе ноги, надевает женскую одежду, начинает отзываться на имя Роксана и подает напитки в коктейль-баре нью-йоркского аэропорта».)
— Дети не знакомы с ней, они никогда о ней не слышали. Ты что, держишь ее в тайне?
«Ты держишь меня в тайне?» — не раз спрашивала его Энн, когда разговор заходил о том, что ей стоит познакомиться с его детьми.
— Кон, я не думаю, что…
— Ты ведь знаешь, Джо, что от детей ничего не скроешь. Они знают, что ты что-то скрываешь от них.
А он и не утверждает, что ему нечего скрывать от них.
— Могу я поговорить с ними?
— У тебя с ней уже было? — спросила Конни.
— Что у меня было?
— Не заставляй меня произносить это вслух. Дети стоят рядом со мной.
— Ты имеешь в виду… секс? — он сразу же пожалел о том, что сказал это. Ему нужно было сказать, что они серьезно говорили о своих чувствах друг к другу.
— Вы сдавали кровь на анализ? — спросила Конни довольно резко.
— Ты хочешь сказать?..
— Да.
— Это не твое дело.
— Я отвечаю за здоровье моих детей.
— …но ни я, ни Энн не принадлежим к группам риска, — (впрочем, Энн, после того как мы в первый раз переспали, предложила провериться на СПИД). — Могу я поговорить с детьми?
Она со стуком положила телефонную трубку на что-то твердое. Теперь с ним разговаривал его сын, будущий Кармайкл.
— Привет, папа.
— Привет, Джеймс. Как дела?
— Нормально.
— Чем занимаешься?
— Завтракаю.
— А потом что будешь делать? Есть какие-нибудь планы?
— Нет.
— Будешь упражняться на пианино?
— Да.
— Пойдешь в бассейн?
— Да.
— Как насчет тенниса?
— Ага.
— Вечером? Когда станет не так жарко?
— Точно.
— Как вообще жизнь? Все нормально?
— Ага.
— Ты уверен?
— Да.
— Хочешь что-нибудь сказать мне или попросить о чем-нибудь?
— Например?
— …где там Тенни?
— Я кладу, трубку.
Несомненно, трубка падает вниз и зависает на шнуре. Бьется о тумбочку: тук-тук-тук.
— Папа?
— Привет, Тен.
— Как твои часы?
— Отлично. Я полюбил эти часы, Тенни. Просто не знаю, как я мог обходиться без них.
— И это все?
— Что «все»? Слушай, как еще можно похвалить тебя за твой подарок к моему дню рождения?