— Только я ненадолго, — предупредил Лёнич. — Завтра у меня интервью в «Мастерфудс»[163].
— Это «Марс» и «Сникерс»?
— Да. А еще «Баунти», «Милки Вэй» и «Твикс». Мне задание дали — подготовить бизнес-план для шоколадок «Марс».
— Ничего себе.
— Да. Так что мне еще готовиться надо.
По дороге, в троллейбусе, нас за безбилетный проезд оштрафовал контролер, пришлось расстаться с десятью рублями. Эрин ждала у входа. Красивая. С ней была ее подружка Сюзанна. Сюзанна изучала в Йеле русскую литературу и приехала «почувствовать Россию». Лёнич приободрился, увидев американок. «Ну, привет, Сюзанна-Несмеяна», — подмигнул он Сюзанне. Мы пошли гулять по Москве, зашли в «Спорт-бар» на Новом Арбате, который открылся всего полгода назад, но уже стал частью нашей жизни. Его хранительница, невысокая светловолосая американка, вся, как матрос лентами, обвязанная ключами, за что мы прозвали ее ключницей, приветливо подмигнула нам. А барменша Юля, вожделенная мечта всех посетителей, налила четыре шота водки. С Юлей заигрывали все, но закрутила она лишь с Лехой Лисанским, спортсменом с нашего факультета. «Страстная! Какая же она страстная! — рассказывал он потом. — Всю спину исцарапала».
Сюзанна поведала, что в Москве, как ей кажется, ночная жизнь становится популярнее дневной и что число ночных клубов и казино превысило количество ресторанов. «Теперь утром последний вагон первого поезда метро полон не рабочими утренней смены, а публикой с дискотек», — удивила она меня своими познаниями. Подтверждая ее слова, ночью мы оказались в «Пилоте», заплатив за вход — десять тысяч за меня и по пять — за девушек. Выступал «Аукцыон» с экстравагантным Гаркушей. «Дорога», «Орландина», «Птицы» — все было спето. После концерта началась дискотека. Сюзанна продолжала удивлять: «Tea is not vodka — one can’t drink much of it»[164], — повторяла она невесть где почерпнутую поговорку, добавляя: «Vodka flows like a river through Russian history. Let’s get going! Let’s drink vodka!»[165]. В «Пилоте» цены были неправдоподобно высокими, поэтому я метнулся на улицу, купил «Столичную» в ближайшем киоске, спрятал ее под брюки и пронес внутрь. Эрин пила водку прямо из бутылки, стоя посередине танцпола. Происходящее казалось сказкой. Вдруг американка неожиданно уронила мне на грудь голову, потом посмотрела в глаза и неуверенно, мягким голосом, попросила: «Kiss me». Внутри у меня все заклокотало, а по коже побежали мурашки. Зажмурившись, я поцеловал американку.
Проснулся я на полосатом матрасе, лежащем на полу в съемной квартире Сюзанны, американской подруги Эрин, на Таганке. Эрин спала на таком же матрасе рядом. Она была ангелом. Я встал, дошел до кухни, жадно выпил воды и взглянул на часы, стрелки которых были беспощадны — 10.50! Это означало, что экзамен по военке, который начался в десять в здании журфака на Моховой, подходил к концу. Голова раскалывалась, ноги не слушались. Решив не будить Эрин, я крадучись вышел из квартиры и помчался на Моховую, на военную кафедру, надеясь застать там самого главного экзаменатора — подполковника Шибкова. Не один раз из Франции привозил я Шибкову, заядлому нумизмату, монеты. Помню, как раздобыл для него в банке «Креди Лионнэ» франк с изображением Шарля де Голля, чему подполковник был несказанно рад. Я верил в Шибкова, несмотря на его категорический отказ отпустить меня в Москву пораньше с военных сборов в Коврове: «Кто уезжает раньше, тот не мужик!».