– С пальмы, – кивнул Игнат. – Вниз головой… Но не сейчас.
– Это почему?
– Не могу сейчас. Освобождение у меня. И справка с печатью есть.
– Справка есть, а печать вставим, – ухмыльнулся худой.
– Мусора спасибо скажут, – тяжело глянул на него Игнат.
– Какие мусора, что ты лепишь?
– Мусора меня на форшмак пустили. Убить хотели. Но не убили. Не смогли. А кто сможет, тому большое мусорское спасибо.
– Что за ересь? – скривился смахивающий на мумию.
Игнат молча смотрел на него. Он сказал все, что хотел сказать, а там уж блаткомитету решать, что да как. Если решат опустить его, Игнат будет биться смертным боем. Он проиграет, зато умрет достойно. И с собой кого-нибудь да заберет…
– Тебе реально мусора прессовали? – спросил меченый.
– Кровью до сих пор мочусь.
– Разберемся.
Он показал Игнату место, где он мог устроиться на постой. На этой шконке уже гостили двое, зато она была на первом ярусе. Игнат мог сидеть на ней, поставив ноги на пол.
А ему пришлось сеть, потому что лежачее место было занято. Худосочный очкарик дрых без задних ног, и никто не смел его будить. И это при том, что парень был типичным шнырем и должен был мыть пол в камере утром, днем и вечером. Но сон по очереди – дело святое, в это время никого трогать нельзя. Это Игнату объяснил второй сосед, средних лет мужик колхозной внешности. От него воняло потом так, как будто его только что оторвали от сохи.
Бобу тоже указали место, но ему, бедному, прежде чем устроиться, пришлось обстирываться и обсушиваться. И делал он это под смешки сокамерников. Бедняга так надеялся стать своим в блатном обществе, но его прокатили, как последнего. Зато Игната пронесло. Хотя радоваться еще рано. Сначала блатные разберутся с ним, а потом уже решат, что делать. За обман опустят. Если признают за ним правоту, то прописку перенесут на другое время.
Он ждал, когда его выдернут на разговор, но шло время, а его никто не трогал. И только поздно вечером, перед самым отбоем к нему подошел меченый, спросил имя, фамилию, узнал, откуда он прибыл, на этом разговор и закончился. Но с тем, чтобы когда-нибудь продолжиться. Сначала блатные должны были пробить насчет него, без этого только из пустого в порожнее переливать…
Игнат нашел общий язык со своим соседом-станичником. Тот работал трактористом в колхозе, а Игнат закончил профтехучилище по этой специальности. В общем, точки соприкосновения у них имелись. И еще у Игната были родители и друзья, от которых можно было ожидать передач. И Кузьмича реально подогревали с воли. И ему родственники помогали, и еще нескольким таким же мужикам, с которыми он водил дружбу. Как оказалось, это была не простая, а своего рода семейная дружба. Клуб по интересам в камере – это семья, которая и держалась вместе и за стол садилась скопом. А на столе все общее…