— Мы из деревни по соседству и нас будут искать, как стемнеет! — чуть осмелев, заявила девушка, подхватив подругу, которая от страха закатила глаза и едва дышала. Наверху появилась жуткая рожа, от вида которой девицам тут же стало плохо. «Господи ты боже мой», — бесконечно твердила Настя, зарыдав.
— Я отпущу. Но только одну из вас! Мне нужна невеста, чтобы жила тут со мной в усадьбе! — хрипело страшилище. — Решайте, кто останется!
— Ее оставь! — резко выпалила Настя, оттолкнув от себя подругу, но потом, опомнившись, произнесла извинительным тоном, глядя на Акулину. — Мне нельзя, никак нельзя остаться! У меня пять сестер младших и родители, и бабка Анна, и Мишка — я ведь невеста. А ты вроде как ничейная…
— Что ж, по рукам! — хрипел незнакомец. — Но только иди, да не оглядывайся, а в деревне, чтобы ни гугу по поводу того, что произошло. Поняла меня?
В голосе незнакомца слышалась угроза. Он устрашающе тряс ни то лапой, ни то рукой, облаченной в меховую шкуру, а затем заставил побожиться, что она исполнит его завет, и предательница, не глядя на Акулину, поспешила осенить себя крестом, после чего выбралась из ямы и побежала прочь сломя голову.
— Так ты ничейная? — весело спросило страшилище приятным голосом, протянув ей руку. — Эка радость, приятный будет ужин сегодня!
Перед глазами Акулины все расплылось, и она обмякла на дне ямы.
Глава 4
Собачья преданность
— Ты меня не слышишь? Замечталась? — воскликнул Василий, щелкнув пальцами перед носом возлюбленной. — Я позвал тебя несколько раз, а ты будто мертвая, как наша знакомая из склепа.
Молодой мужчина едва втиснулся рядом с Акулиной на узкую кушетку, и долго рассматривал ее лицо.
— Я вспомнила нашу первую встречу, — чуть улыбнувшись, произнесла она после паузы.
— Встречу в яме? Или позже? Когда я предстал перед тобой в человеческом обличии за ужином?
— В яме. Этот маскарад…
— Я защищал интересы старой усадьбы. И как ты помнишь, мой спектакль в каком-то смысле возымел успех — тебя никто не пришел спасать в тот вечер.
— Да, никто… Настя никому не рассказала, — обреченно вздохнула Акулина, снова ощущая приступ ненужности.
— Шкурный интерес! В этом весь человек!
— Я никогда тебя не спрашивала… но почему ты оставил меня, а не ее?
— Она была полумертвая! Если бы я ее оставил, пришлось бы ужинать в одиночестве… ты выглядела поживее что ли! — размышлял мужчина и, приметив, что Акулина недовольно хмурится, потому как ожидала совсем другого ответа, заголосил над ее ухом: — Твои очаровааательные глазки, из ямы, глядящие на меня, в них было столько жииизни, столько ласки, что я сразу понял: она скоро полюбит меня!