Тут же приказал телефонной барышне:
— Соедините с Новым Петергофом! Мне нужен командир собственного Его Императорского Величества пехотного полка генерал-майор Комаров.
Комаров был отыскан, и министр вежливо попросил:
— Сейчас к вам несется граф Соколов. Да, который сыщик! Он жаждет добиться встречи с государем, дабы просить помиловать опасного террориста. Этого допустить нельзя. Задержите сыщика и затем отконвоируйте ко мне, на Фонтанку. Возьмите достаточное количество людей. Полагаю, потребуется не менее взвода — уж очень неукротимый он, этот Соколов. Считаете, что вполне полдюжины хватит? Вам, генерал, видней. Честь имею!
Закончив разговор, министр посмотрел на образа и просяще сказал:
— Господи, хоть скорей бы спровадить этого буяна в большевистское гнездо! Пусть там развернет свою натуру на благо империи.
Министр, человек робкий и осторожный, никогда не признался бы, что завидует удали знаменитого графа.
Дорога, по которой часто ездил сам государь, была тщательно ухожена, выровнена. Вдоль нее рос густой хвойный лес.
Кучер Василий знал эти места, как родную конюшню.
Он повернул к Соколову веселое, румяное лицо:
— Меньше версты, барин, остается! С ветерком домчались...
Соколов откликнулся, и встречный резвый ветер не заглушил его слова:
— Это-то и удивительно! Сердце говорило, что нас тут каверзы ждут. — Вдруг осекся, протянул вперед руку: — Василий, глянь: вон за елками, на повороте, что темнеет?
— Медведи, может? Тут раньше часто шастали. Однажды шатун нашу лошадь задрал.
— Чего же ты оробел, за животное не встал?
— Как же, полез на медведя с кнутом. Так он мне память оставил — плечо разодрал, а на щеке, глядите, рубцы от Медведевых когтей. А в саночках ваш батюшка-граф сидел. Ох, и куражный он был смолоду, похлеще вас, может. Выхватил пистоль, приставил к уху и — ба-бах! Шкура под роялью лежит, это та самая. Ой, ваше сиятельство, на дорогу какие-то людишки вышли, загораживают. Неужто опять разбойные шалят?
— Гони!
— Так они дерево выволокли, поперек положили! Тпрру, милые!
Из густых молодых елочек, сдерживая скалившего зубы горячего, каурой масти жеребца, выехал восточной наружности человек. На погонах красовались три звезды. Возле него полукругом стало еще пятеро крепких мужчин в форме пехотинцев.
Верховой с легкой ухмылкой взял под козырек, гортанно отбарабанил:
— Лейб-гвардейского Семеновского полка штабс-капитан Кавтарадзе. Граф, мне приказано отобрать у вас оружие и затем сопровождать до приемной министра внутренних дел в Петербурге. Можете оставаться в своей коляске, только к вам сядут конвойные! — Штабс-капитан кивнул на пехотинцев, пошевелил короткими жесткими усами, невероятным образом загнутыми щегольски вверх.