— Это вас не касается! — резко отвечал Ленин.
— А я знаю почему! Чтобы ваши патологические натуры могли существовать, вам нужна среда разложения. Вот вы и разлагаете общество, а в здоровой обстановке ни жить, ни честно трудиться не можете. Я изучал ваше полицейское дело, герр Ленин. И для меня совершенно очевидно: для общества вы — паразит, как, скажем, вошь. Ведь вы ничего полезного для людей не умеете делать. Даже помощником присяжного поверенного вы были плохим, все время получали нарекания, пока вас не изгнали со службы.
Соколов попал в точку. Ленин тайно очень переживал свою никчемность. Он запальчиво возразил:
— Я могу быть, к примеру, хорошим учителем!
— Неправда! Чтобы быть хорошим учителем, надо любить тех, кого обучаешь. А вы людей физически не переносите, у вас все — «сволочи» и «идиоты». Вот и привлекаете в свою партию предателей и человеконенавистников.
Сильвестр запальчиво выкрикнул:
— Мы, граф, обойдемся без ваших нравоучений. Я, к примеру, ненавижу самодержавие. Оно изжило себя и тормозит прогрессивное развитие общества. Я — убежденный революционер! И счастлив, что такой опасный враг, как вы, граф, попался в наши сети.
— Так-так! — Соколов задумчиво покачал головой. — Моя интуиция говорила, что ты, Сильвестр, — враг.
— Так почему, граф, не разоблачили этого «врага»?
— Не верилось, что человеческая гнусность может быть столь беспредельна. Теперь-то я понял, что именно ты задавил и осведомителя Хорька, и проститутку Клавку. Почерк одинаковый. Почему ты лишил жизни Хорька, понятно: он привез с большевистского совещания важные сведения. И вообще, для твоей банды, возглавляемой этим субтильным господинчиком, — кивнул на Ленина, — Хорек стал опасным. Но зачем было убивать безобидную Клавку? И почему ты давил людей электрическим проводом?
Сильвестр криво усмехнулся:
— Вот эту загадку, граф, при всей вашей хваленой гениальности, не разгадаете!
— И все же?
— Вы, граф, уже почти труп. Во вред революции ничего использовать не сумеете. И чтобы вы сами поняли это, могу позабавиться, рассказать, как водил российскую охранку за нос. Списки агентов добровольно вернете?
— Верну.
— Впрочем, мы и сами забрали бы их. Почему убил Хорька? Вы правильно рассудили — он сделался слишком опасным для партии. Я его люто возненавидел, и это облегчало задачу возмездия. Вы, граф, что усмехаетесь? Когда я пришел к Хорьку, полагал его зарезать. Вдруг этот негодяй говорит: «Электричество проводили в нашем доме, вот я и спер моток провода с двойной шелковой изоляцией. Дорогая штука!» Мы посидели за столом, немного выпили. Мне в голову пришла прекрасная мысль: задавить этого типа куском провода! Вы, граф, из криминальной практики отлично знаете, что злодеи для совершения преступлений нередко используют свои профессиональные принадлежности. Думаю, пусть ищут убийцу среди электриков. И в своих расчетах не ошибся! Поиск пошел по ложному пути. Кусок провода я положил себе в карман, будучи уверен — он еще пригодится, дабы совершенно сбить сыщиков с толку. Остаток бросил в холодильный шкаф на кухне. Ловко, не так ли?