Она собиралась сходить вечером в тренажерный зал и даже успела переодеться, но вместо этого уселась на диван и принялась изучать телевизионную программу. Когда телефон известил ее, что пришла эсэмэска, она решила не обращать на это внимания. Потом раздался звонок в дверь. Она вышла в коридор и нажала кнопку на интеркоме.
— Да?
— Инспектор Кларк? Это Малькольм Фокс.
Кларк втянула воздух сквозь зубы.
— Как вы узнали, где я живу? Или это дурацкий вопрос?
— Можно войти?
— Нет, нельзя.
— Есть какие-то конкретные причины?
— Я жду гостя.
— Может быть, старшего инспектора Пейджа?
«Черт побери, „Жалобы“ и впрямь знают всё…»
— Вы что-то скрываете, инспектор Кларк? — спросил Фокс.
— Я ценю мое личное пространство.
— И я, представьте, тоже. И в тот раз, когда мы случайно встретились, я полагал, что наш маленький разговор останется между нами.
— Так бы и сказали.
— Тем не менее я могу понять, что Джон Ребус — ваш старый и дорогой друг. Вы, вероятно, не чувствуете никаких угрызений, делясь с ним информацией.
Хотя их разделяли две двери, семнадцать каменных ступенек и коридор, ей чудилось, что его рот всего в дюйме от ее лица. Она слышала каждый его вздох.
— Помощь Джона Ребуса в расследовании дела Маккай неоценима, — отрезала она.
— То есть он еще не успел отличиться — по крайней мере, вы об этом не знаете.
— Почему бы вам просто не оставить его в покое?
— Почему вы не хотите понять, что он ни капли не изменился? Только не говорите, что вам стало легче жить, когда он обманом пристроился к делу Маккай…
— Что вы хотите сказать?
— Почему он, по-вашему, влез в это дело? О чем рассказывает своему дорогому дружку Кафферти? Одно дело — глухари, но теперь он вхож во все кабинеты на Гейфилд-сквер.
— Вы сами не понимаете, какую ерунду несете.
— Я вижу, когда полицейский идет по дурной дорожке. Ребус столько раз переходил красную черту, что она вообще стерлась. С его точки зрения, он идет верным путем, а если мы все считаем иначе, ему наплевать.
— Вы его не знаете, — не сдавалась Кларк.
— Так помогите узнать — расскажите о каких-нибудь делах, которые вы вели вместе с ним.
— Чтобы вы все перевернули с ног на голову? Я не такая дура.
— Я знаю, об этом и речи нет, и вы теперь можете доказать это наверху людям, с которыми я ежедневно общаюсь.
— Я сдаю друга, а вы замолвите за меня слово насчет повышения?
— Джон Ребус должен вымереть, Кларк. Ледниковый период наступил и закончился, а Ребус каким-то образом остался плавать, тогда как все мы эволюционировали.
— Я лучше врежу Дарвину гвоздодером, чем эволюционирую в нечто вроде вас.