Парень судорожно сглотнул пересохшим горлом. Похоже, рык сержанта плохо соотносился со словом «просил».
— Ну, это… Сержант наказал передать, что багурты то в лесу были, — выдавил он, наконец.
— Может, «боггарты»? — уточнил Швальбе, после краткого раздумья.
— Ага! — радостно согласился паренек. — Багарты.
— Благодарю, мой милый друг… — задумчиво кивнул капитан очумевшему от такого обращения гонцу. — Боггарты, значит… Адольф, — неожиданно спросил Швальбе. — А кем ты стать хочешь, когда вырастешь?
Деревенский глупо хлопнул белесыми ресницами…
— Художником хочу. Я умею, вот и картинку на доме сделал… Только отец высечь грозится, если не перестану дурью заниматься.
— Зря, — взгляд Швальбе был все так же пуст. — Из тебя получится неплохой маляр.
Мирослав с Гавелом вернулись уже в темноте. Не снимая оружия, наскоро выхлебали по полкувшина дрянного пива и отправились на доклад к капитану. Швальбе так и остался в доме старосты, тот все равно, упившись в хлам, дрых под забором, так и не сумев преодолеть «заколдованный двор» умелой мастерицы, и в доме была только его жена.
Капитан только глянул на грязных солдат, наскоро перемотанную тряпкой руку Гавела, и сразу вытащил на свет Божий вместительный кувшин, бесцеремонно позаимствовав из хозяйских запасов. Когда с сосуда сорвали пробку, вырвавшийся на свободу пряный запах возвестил, что внутри отнюдь не вино. Следом появилось внушительное блюдо с мелко нарезанным окороком и несколько лепешек. Отчаянно, хотя и безуспешно виляющая бедрами хозяйка дома поставила еще несколько свечей в довесок к уже зажженным. И, покопавшись в шкафчике, достала пузырек темного стекла, загадочно улыбнувшись сидевшему во главе стола капитану.
— Перекусите, потом рапорт, — скомандовал Швальбе. — Гавел, тебя врачеватель видел?
— Коновал занят. Местных коров пользует. — Хохотнул Мирослав, вгрызшись в кусок лепешки. — Ну и хозяек ихних до кучи.
— Распустились, как погляжу, — нахмурился Швальбе. — Что с рукой? Похоже, друг друга нашли?..
Окончание вопроса повисло в воздухе.
— Нашли, — буркнул Гавел. — Из луков стреляли, недомерки-содомиты. Стрелы с каменными и костяными наконечниками. Одна попала, ушла неглубоко, но обломилась, зараза. Пришлось резать мал-мальца. Божьим попущением, яда не было.
Мирослав поспешно запил недожеванное и начал выкладывать содержимое сумки. Несколько разноцветных ниточек, стебельки травы в пятнышках крови, комочек бурой шерсти, прилепившийся к репейнику.
Капитан растер шерсть между пальцами. Поднес поближе к свече.
— Боггарты, говоришь?