Но на следующих выборах, в 1912 году, Гучков терпит фиаско, не попадает в Думу. Горе. Два года не у дел. И тут из колоды выскакивает козырная карта: война. Гучков суетится, создаёт Военно-промышленный комитет якобы для помощи фронту. Комитет никому не нужен и всем мешает, но даёт возможность Гучкову, перебравшемуся в Петроград, снова сделаться фигурой. В своём особняке на Фурштатской, 36, он конспирирует с председателем Думы Родзянко, принимает депутатов, генералов и промышленников, пытается составить заговор. Цель: отречение ненавистного государя; престол – больному одиннадцатилетнему царевичу; регентство – Николаю Николаевичу (а ещё лучше – безвольному Михаилу, царёву брату), и, главное, власть – правительству «народного доверия», то есть такому, в котором первую скрипку будет играть он, Гучков. Эти «встречи на Фурштатской» – октябрь, ноябрь 1916 года. И вот, на их фоне – речь Милюкова.
В самый день Милюковско-думской истерики – сговорились, что ли? – раздаётся ещё один вопль о Распутине. Письмо венценосному родственнику пишет великий князь Николай Михайлович, историк, энтомолог, президент Географического общества, владелец дворца на Миллионной, сплетник и интриган. Содержание – запугивание, облечённое в форму слёзной мольбы. Устранить влияние царицы и Распутина (то есть их самих? а как ещё?). В финале: «Я это делаю… ради надежды… спасти Тебя, Твой престол и нашу дорогую Родину от самых тяжких и непоправимых последствий». В сочетании с обвинениями Милюкова – звучит как ультиматум. «Устрани, мол, ЭТИХ, а не то…» Николай Михайлович действует не в одиночку: в его дворце что ни день собираются сановники и великие князья, вольно говорят о Распутине и царице, а между слов уже проглядывает: «А может, государя?»
Дума, хлебнув куражу в риторике Милюкова, бурлит, кипит, и вот – новая истерика: 19 ноября Пуришкевич выскакивает на трибуну, стучит кулаком, хрипит, срывая горло, призывает всех «пасть к ногам государя, умолить его» – что? Всё то же: устранить «тёмные силы». В терминологии думских политиков и великих князей «тёмные силы» – то же самое, что в терминологии военных «Царское Село». Это уже не случайность, это – наступление. Не один заговор, а несколько.
Обрисовывается контур: Милюков, Гучков, Маклаков, Пуришкевич, Родзянко (кстати, родственник Юсуповых) – думский заговор; Николай Михайлович, супруг его племянницы Юсупов, родственник Димитрий Павлович – великокняжеский заговор; Николай Николаевич, Рузский, Бонч-Бруевич – заговор военных. Общий враг: «тёмные силы», «Царское Село», Распутин, Вырубова, императрица. Цель (явно не провозглашается, но в Петрограде все знают): отречение царя, возведение на престол цесаревича Алексея, регентство Николая Николаевича. И правительство, в котором место найдётся всем. Ситуация серьёзная. Обложили со всех сторон. Государь понимает (не может не понимать) и внутренне готовится к отречению. Тверда одна императрица. Распутин – колеблется. Передают его слова в разных вариациях «решено папу одного не оставлять» («папа» – царь), «папаша наделал глупостей» – и другое в том же духе. Похоже, что Распутин даёт своим врагам сигнал: «Готов к переговорам, готов переметнуться». Может, на самом деле, может – провоцировал. Так или иначе, нужны переговоры: и ему с ними, и им с ним. И вот – полуконспиративные встречи Распутина с Бончем; о чём-то таком они вроде бы договорились (с чего бы иначе – «милой» и «дарагой»?). Продолжение должно последовать.