Он стоял рядом, пока мистер Гибсон помогал слабо улыбавшейся и плачущей Молли сесть в экипаж. Затем сквайр поднялся на ступеньку и поцеловал ей руку. Но пытаясь благодарить и благословить ее, он не выдержал, и как только спустился на землю, мистер Гибсон крикнул вознице трогать. Так Молли покинула Хэмли Холл. Время от времени ее отец подъезжал к окну экипажа и делал несколько незначительных, ободряющих и явно беззаботных замечаний. Когда они оказались в двух милях от Холлингфорда, он пришпорил свою лошадь и быстро проскакал мимо окна экипажа, поцеловав руку его пассажирке. Он поехал приготовить дом к приезду Молли: когда она прибыла, миссис Гибсон уже была готова приветствовать ее. Мистер Гибсон отдал пару своих четких и настоятельных распоряжений, и миссис Гибсон почувствовала себя довольно одиноко «дома без двух ее дорогих девочек», как она выразилась про себя, а так же для других.
— Моя милая Молли, это неожиданное удовольствие. Только сегодня утром я говорила твоему отцу: «Как вы думаете, когда мы снова увидим нашу Молли?» Он мало сказал… он никогда не говорит, ты знаешь. Но я уверена, он тотчас же подумал сделать мне сюрприз, доставить такое удовольствие. Ты выглядишь немного… как бы мне назвать это? Я помню такую милую строфу «скорее блестящих, чем светлых глаз!»[130] — так будем звать тебя блестящей.
- Вам лучше никак не называть ее, но позвольте ей пойти в ее комнату и отдохнуть как можно скорее. У вас в доме не найдется пары дрянных романчиков? Такая литература быстро ее сморит.
Он не оставлял Молли до тех пор, пока она не легла на софу в затемненной комнате с каким-то небольшим предлогом для чтения в руке. Затем он вышел, увел свою жену, которая обернулась на пороге, чтобы послать Молли воздушный поцелуй и состроила недовольное лицо от того, что ее уводят.
- Теперь, Гиацинта, — сказал он, вводя жену в гостиную, — ей потребуется много заботы. Она перетрудилась, а я был глупцом. Это все. Мы должны оградить ее от всех беспокойств и тревог, — но я не поручусь за то, что из-за всего этого она не заболеет!
- Бедняжка! Она выглядит изможденной. Она чем-то похожа на меня, ее чувства слишком много значат для нее. Но теперь она приехала домой и найдет нас по возможности жизнерадостными. Я могу ручаться за себя, а вы должны улыбаться, мой дорогой — ничто так не угнетает больного, как унылое выражение на лицах тех, кто его окружает. Я получила такое приятное письмо от Синтии сегодня. Дядя Киркпатрик в самом деле, кажется, так много делает для нее, он относится к ней как к дочери, он подарил ей билет на концерты старинной музыки; и мистер Хендерсон заглянул к ней, несмотря на все, что произошло ранее.