Я отвернулся к Луисвиллу: там никто надо мной не издевался.
— Идите домой, Марта, и Марию заберите — нечего столь юным красавицам делать в этот поздний час на работе. Когда свадьба у Эми?
— Вы обиделись, Сардж? — ее ладони легли на подоконник рядом с моими.
Я оглянулся:
— Вовсе нет. Каждому свое — кто‑то радуется малому, а другому недостаточно и Вселенной.
— У Эми свадьба будет в следующую пятницу, она просила ее отпустить с четверга. И… если вы с сэром Майнце не сможете… Она как‑нибудь обойдется. Не грустите, что бы ни было причиной — оно того не стоит!
— Сможем, Марта. Конечно, сможем. Идите. Ваш подарок для Эми нам понравился. Красивое колье, если бы у меня была подружка, я бы непременно подарил ей такое же.
Она процокала каблуками к выходу, а я, порывисто развернувшись, смотрел ее вслед и думал:
— Что ты, маленькая, глупая американка, можешь знать о причинах моей тоски? И о её цене?
Домой меня тоже отвез Алекс.
А еще через день мы собрались на ферме, принадлежавшей, как выяснилось, Киричеву–Доновану, и Блэк сунул мне в руки толстую папку с исписанной бумагой:
— Читай. Здесь наши соображения на заданную тему.
И я погрузился в изучение планов оперативных мероприятий, набросанных моими умельцами.
Пока я читал, они вполголоса разговаривали между собой, выходили курить на улицу по очереди, Донован и Вязовски совещались о чем‑то у школьной доски, поставленной у стенки — Борис изображал на ней какие‑то рисунки и блок–схемы, а Игорь, часто соглашаясь, иногда вносил в них исправления.
Первым планом, с которым мне довелось ознакомиться, был труд "Шурика", Жукова–Зельца, посвященный в первой части необходимым связям между частями нашей организации, во второй — мерам по их сокрытию, в третьей — способам противодействия их обнаружению. Сказать, что я не понял ничего — наверное было бы самым верным определением сложившегося впечатления. И я сделал пометку на последней странице: "Свести с Бойдом", подразумевая, что один Жуков со всем задуманным не справится, а в помощниках у него Эндрю будет на своем месте.
Второй в стопке оказалась совместная работа Белла–Будаева и Козлова–Пике. И вот она оказалась именно тем, что я больше всего ожидал увидеть. Практически полностью их опус был посвящен работе внутри СССР и предусматривал многое: устройство совместных предприятий, размещение во всех областных центрах обществ "Содействие перестройки" из числа отставников КГБ и МВД и МО, не запятнавших себя мздоимством, имеющих в числе действующих членов этих обществ трех поручителей — они должны были взять под опеку нарождающийся бизнес, избавив страну от "фальшивых авизо", национальных мафий и прочего блудняка, что всплывет на просторах Родины; раздачу грантов по институтам и отраслям — от животноводства до среднего машиностроения и космоса с разбивкой по годам и размерам; учреждение негосударственных пенсионных и медицинских фондов и беспроцентных касс взаимопомощи; программы обмена студентами и восстановление брежневской нормы оплаты расходов на образование в случае переезда за границу, при этом рыночную стоимость этой платы они планировали поднять практически до уровня Гарварда; подкуп действующего чиновничества и персональную работу с каждым из тех "прорабов Перестройки" из прежней реальности, кого мне удастся вспомнить — от Яковлева до Собчака и Росселя; поэтапную приватизацию Легпрома, Агропрома и Росконцертов и Союзпечатей; освещение в печати тайных помыслов руководящей верхушки КПСС — каждого их шага; особое внимание предполагалось уделить договорам СНВ, Афганистану, Восточной Европе, новым договорам о границах с Японией, США и всякими Литвами–Латвиями — до распада СССР России должны были отойти российские земли, щедро розданные прежними правителями своим сателлитам — Крым, Нарву, Семипалатинск и Целиноград… Всего было так много, что уже к пятой странице этого плана мне стало понятно, что сам я до подобного комплекса мер не додумался бы вовеки — последним значился пункт под номером 92 с шестью подпунктами. А без многого из перечисленного Будаевым и Козловым все мои потуги оказались бы половинчатыми и бестолковыми. Все в голове сразу не укладывалось и, хотя в целом возражений сразу не родилось, я все же решил позже рассмотреть все предложения тщательнее.