Снимите волосок с губы…
Павел Петрович машинально пощипал губу в поисках…
– Чтобы он не мешал вам пиздеть, – отчетливо произнес он.
– Что-что? – недослышал я.
– Выключи кипятильник…
В наступившей тишине было слышно, как всхлипывал доктор Д.
– Не хочу про эволюцию! не хочу про мутацию!.. Про диплодоков хочу! Они были веселые, добрые, радовались жизни… любили танцевать…
– Ну да. Белокурые, голубоглазые…
На том берегу что-то сверкнуло, потом еще раз. В наступающих сумерках было не разобрать. Неужто высекают искру?
– Что ты сейчас сказал?? – Я не узнал своего голоса.
– Я просто сказал, не забыл ли ты выключить кипятильник…
– А разве ты его не выключил?
– Я не выключал.
Это вспыхивали глаза! Глаза вожака на том берегу… Но как ярко!
– Не может быть, чтобы ты меня не съел… – доносилось из кустов.
– И даже на необитаемом острове не съел бы! – Гордость звучала в голосе.
– Брезгуешь?!
Трещали кусты, сверкал глаз вожака, на подоконнике раскалялась выкипевшая джезва… Я, он, Павел Петрович и доктор Д…
– Запрет на то или иное мясо, табуирование тех или иных животных, по сути, та же мембрана, предзапрет, чтобы не есть мясо человека…
– Мембрана из бифштекса?.. Ха-ха. Нет заповеди «Не ешь», есть заповедь «Не убий»… Почему число заповедей не соответствует числу смертных грехов?..
– Если это чревоугодие, если ты торчишь на этом мясе, только тогда это смертный грех… Надо страстно хотеть съесть человека!
– Чревоугодие – это не гурманство…
– Человек как башня… Недаром прямоходящий, вертикальный… Зверь – тот всегда очи долу… Башня же у нас – с дырами: рот, нос, глаза, уши, прочее. Семь дыр для семи грехов… Дыры вооружены мембранами… Заповеди, запреты, табу, целомудрие… Если мембрана прорвана, человек разгерметизирован – в дыру свободно входит искушение, грех, зло, дьявол… Вот именно он штурмует… Тараны, приставные лестницы… Поджог… Человек возгорается изнутри… Пожар… Башня пылает… Из окон и бойниц сыпятся искры и вырывается пламя… У Брейгеля эти башни, у Босха… сколько хотите…
– Соответствует ли количество дыр числу грехов?
– Если считать пару за единицу, то – шесть. А грехов – семь.
– В глазах нет дыр.
– В детстве я был уверен, что зрачок – дырочка, даже пробовал перед зеркалом иголочку туда ввести…
– Ну и как?
– Побоялся. В зеркале всё наоборот.
– Человек несовершенен, потому что должен себя совершить. Сам. С Божьей помощью, конечно. Это не приговор – быть человеком, а назначение.
– Не хотите же вы сказать, что человек – это профессия?
– Именно что хочу.
– Профессия… назначение… башня… еще скажите: скудель греха. Дыры… Прав доктор: червь изобрел наше тело.