Там в приемной жалобщиков – вагон и маленькая тележка. Мама встала в очередь, а я сел на привинченный к полу стул.
Дежурная укрывалась за застекленным окошком, поэтому каждому посетителю приходилось выкладывать самые интимные финансовые подробности во всеуслышание.
Маме тоже пришлось орать на весь зал, потом она вернулась с талоном под номером восемьдесят девять и сказала, что придется ждать, пока нас не вызовут по электронному табло.
Мы ждали целую вечность среди людей, которых мама назвала "жертвами общества". (Папа назвал бы их подонками.) Вокруг шатались какие-то бродяги, ругаясь и ссорясь друг с другом. Под ногами путались обезумевшие дети. Вопили и дрались несовершеннолетние матери-одиночки. По лестнице ковылял на костылях подросток, опираясь на пожилого бритоголового оборванца. Все дружно игнорировали надпись "Не курить" и тушили окурки прямо о линолеум. Люди поприличней не поднимали глаз, сидели, уставившись на носы ботинок. Примерно каждые десять минут на табло вспыхивал очередной номер. Тогда кто-нибудь из посетителей вставал и входил в дверь, на которой было написано: "Приватное собеседование". Но обратно из этой двери никто не выходил, что производило весьма зловещее впечатление.
– Газовые камеры там, наверное, – буркнула мама.
Собеседование вовсе не носило приватного характера, поэтому объявление на двери можно считать нарушением закона об описании товаров *.
* Согласно этому закону, принятому в 1968 году, содержание предлагаемых товаров и услуг должно соответствовать характеру рекламы и их описанию.
Инспектор сидел за застекленным окошком, и маме пришлось кричать во весь голос, что она не получила перевода и осталась без каких-либо средств к существованию.
– Перевод был вам выслан в пятницу, миссис Моулдс, – ответил инспектор.
– Моулдс? – взвилась мама. – Моя фамилия Моул!
– Извините, – ответил инспектор. – Не ту ведомость взял.
Мы прождали еще четверть часа. Инспектор вернулся и заявил:
– Перевод будет выслан сегодня.
– Но деньги нужны мне немедленно, – взмолилась мама. – Дома ни крошки еды, а сыну нужны новые школьные брюки.
– Ничего не могу сделать, – устало вымолвил инспектор. – Займите у кого-нибудь.
Мама посмотрела ему прямо в глаза.
– Хорошо. Будьте любезны, одолжите мне пять фунтов, пожалу'йста.
– Не положено, – последовал ответ.
Тогда-то я и понял, почему у них все стулья привинчены к полу – до того мне хотелось запустить в него стулом.
Четверг. 23 сентября.
Перевода нет. Кортни Элиот одолжил маме пятерку.
Пятница, 24 сентября.
8.30. Перевода нет. Но мы спасены – пришел чек от папы!