«Ну как ты не понимаешь? — объяснял обычно Валера. — В общественной уборной неизвестно, кто и что туда лил! Неужели тебе самому не противно, когда твои „плюхи“ плескают содержимое унитаза на твою задницу?» Его раскрасневшееся, возбуждённое лицо так и стояло у меня перед глазами. Он ждал, что эти аргументы сразят меня наповал, но был не прав — о таких вещах как-то не задумываешься. Не зря мы считали его пусть и очень предусмотрительным, но странноватым парнем.
— Эй, Кирилл. Ты как-то изменился в лице. Что не так-то? — голос Хельмана вернул меня к реальности, и я некоторое время просто смотрел в его, словно разбегающиеся в стороны, карие зрачки.
— Всё так. Скажи, а что у него было с собой?
— Да, в общем-то обычный набор, ничего примечательного. Документы, кошелёк, сотовый, пара больших платков, зажигалка, пачка сигарет…
— Каких? — машинально спросил я, стараясь зафиксировать для себя этот необычный факт.
Валера, конечно, не курил. Более того, постоянно укорял нас за эту привычку и даже несколько раз подсовывал какие-то умные книжки с методиками избавления от никотиновой зависимости. Представить себе его курящим было попросту невозможно, да и сигарет он боялся как огня. Откуда же у него в кармане оказалась целая пачка?
— «Парламент», или, как я люблю его называть, «Пара ментов»! — не задумываясь, ответил Хельман и сделал шаг в сторону. — Откурился…
— Точно!
Я попытался выстроить сносную рабочую версию, но пока удивление не позволяло сделать какое-нибудь простое и понятное предположение.
— Думаешь, это важно? — Хельман открыл кран и ополоснул лицо.
В этот момент я вспомнил, что как раз хотел помыть руки, но сейчас это почему-то показалось мне глупым и даже излишним. Возможно, дело было в том, что Валера умер здесь и сделать какую-нибудь банальную вещь, значило бы оскорбить память о нём или в какой-то мере показать равнодушие: ну, бывает, но жизнь-то продолжается.
— Наверное, нет, — ответил я и почувствовал лёгкое головокружение.
Оно неожиданно наваливалось на меня пару раз в неделю и уже стало привычным спутником жизни — надо просто немного подождать и прийти в себя. Скорее такое состояние даже не вызывало какой-либо физической обеспокоенности, зато неплохо портило настроение и отдавалось неизменной болью в душе. Собственно, иначе и не могло быть — это началось с того злополучного дня, когда нас с другом обстреляли из автоматического оружия на подъезде к небольшому подмосковному городку Тиндо, где я жил до сих пор. Он был с женой и пятилетней дочкой, а остаться в живых довелось только мне.