- Это – тебе, это - твоей девушке… как ее теперь зовут?
- Арина, - хмуро отвечает молодой человек. – Ей не нужно!
- В чем не разбираешься, против того не выступай. Она блондинка у тебя или брюнетка?
- Она – мужик! – огрызается Юра.
Майк распрямляет спину и смотрит ему в глаза:
- Правда?
- Нет! Неправда. Девица. Четвертый размер сисек. У твоей Аманды не такие?
Майк недовольно поводит плечом и снова нависает над чемоданом, вынимая новые пакеты:
- Это – маме. Это – отцу.
- Ему – не надо.
- Почему? Хороший свитер, очень комфортный, натуральная шерсть. Незаменим для холодной погоды.
- Заучил наизусть по рекламному буклету? – фыркает Юрка.
- Не захочет носить – отдаст бедным.
- Не захочу ему передавать – отдам бедным сам, - бормочет несносный сопляк.
Юрке двадцать два года. Он пишет диплом в университете, который когда-то заканчивал и сам Майк. Там дают хорошее образование, если захотеть его получить. И местный диплом при желании и некотором количестве времени, потраченном на изучение языков, можно сертифицировать на Западе.
Через полчаса они сидят в уютном зале ресторана. Окно за их столиком выходит на Невский проспект. В Австралии нет таких старинных домов и таких узких улиц, нет таких мрачных людей и пасмурного неба. И нет Юрки. И нет недоступного, так ни разу и не приехавшего с ним повидаться, Олега. В Австралии - другая жизнь. Совсем другая. Она словно началась сначала.
- Зачем ты приехал, если не хочешь со мной разговаривать? – не в состоянии скрыть свою досаду, спрашивает Майк.
- Из чувства благодарности. Мне тетя Наташа все уши прожужжала, что если бы не ты, я бы не родился. А если бы и родился, то не жил бы в счастливой и полной семье. Будто бы сборище ненавидящих друг друга несчастных людей, среди которых я живу, может называться семьей. Ты, правда, играл когда-то положительную роль в моей жизни?
У Майка сводит скулы от болезненной гримасы.
- А твоя дочь знает, что ты – гей?
- Я не гей! – говорит Майк и сам чувствует свой акцент. – Я не гей, я бисекси. В этом есть разница.
- Извини, я попутал! – дерзит Юрка. – Большая разница. Ты живешь в свободном мире. И привык градировать полутона, к которым мы здесь, за печкой, нечувствительны.
- Ты так повзрослел, - грустно говорит Майк.
- Ты просто слишком редко приезжаешь. Тебе здесь уже ничего не надо, правда? Зачем же ты всё еще берешь сюда билет?
- Посмотреть на тебя, - честно говорит Майк. Майк Юждин. Михаил Евгеньевич Самсонов. – Расспросить тебя об отце. Навестить престарелых родителей.
- У нас так не говорят! – срывается Юрка. – «Прэ-ста-рье-лых», - передразнивает он его слово и его акцент. «Старых» - говорят, «пожилых» - говорят, «стариков» - говорят. А «прэстарьелых» здесь не бывает. Они бывают только в воображении эмигрантов. И они не нуждаются в ваших подарках, свитерах, фигурках кенгуру и дурацких сувенирных блокнотах. Зачем ты здесь? О ком из нас ты хочешь услышать? Об отце? Он пьет.