«А мы думали, вы как-то погибли».
«Всё правильно, родная, я погиб. Покончил с собой».
Её брови удивлённо приподнялись, а потом нахмурились, придав её лицу мило-серьёзное выражение. Она не обращала внимания, как его кровь стекает на её ноги, пропитывая край всё ещё задранного платья. А он неотрывно смотрел на Её повзрослевшее лицо, силясь не позволить своим глазам закрыться.
В конце концов, его зрение всё-таки начало мутиться, и Её лицо обрело прежние, детские черты. Наконец закрыв глаза, он затухающе подумал: «Надо же, умираю на руках любимой. Какой я счастливчик!»
Пустота…
Чёрт бы подрал эти априорные знания! Они ему, Стасу Ганину, и на… не упали! Он бы радостно прожил без них. Прав был умудрённый хрен, сказавший: «Кто умножает знание – умножает скорбь». Особая подлость в том, что они сами, мать их, умножаются. А стало быть, и скорбь умножают. Реальное оскорбление, в буквальном значении слова – погружение во скорбь.
Единственная радость в жизни – жена Юлька да пятилетнее чудо Иришка. Вот, ради кого он готов на всё. Но погружаясь куда-либо, чертовски трудно не потянуть за собой близких. Вот это напряг, чтоб его так! Вот он и напрягается. В скорби.
«Идёт, бычок, качается, вздыхает…». Нормально он идёт, и не вздыхает. И «качается» он только в переносном смысле – в «качалке». И не бычок, а бычара. Поперёк себя шире. Шкаф. Скорее даже – шифоньер. Как говаривала бабушка: оглоблей не перешибёшь.
Зовут бычару – Геннадий Красинников, и он… Вот какого чёрта такое случается?! У нас же не древняя Греция, честное слово, чтобы такой атлет ещё и университетским отличником был! Единственное, над чем можно стебануться – это над тем, что, окончив с отличием самый крутой факультет, с фиг запоминающимся названием, работает он в фирмочке оптовой торговли бытовой техникой. Но над таким стебанешься, как же!
И работает он со Стасом. И Стас давно бы с горя опупел, постоянно находясь рядом с таким бычарой; с его-то метр семьдесят и субтильным до жалобности телосложением; он его даже по ай-кью не превосходил, что вообще – ни в какие ворота. Только вот не до этого Стасу было, с его постоянным оскорблением. Подумаешь, превосходит его кто-то, во всём! Да на… это всё он делает! У него другая печалька по жизни.
Была пятница – типа короткий день, но день был наоборот – «удленённый, поскольку у одной сотрудницы, Елены «не очень прекрасной», была «днюха». Тридцатник, юбилей, стало быть.
В самом большом офисе сдвинули и накрыли столы, заказали закусон с доставкой, расставили букеты цветов. Только полы лепестками не усыпали. Но это – пока.