Стас позвонил Юле и сказал, что задержится на «бухануть малость». Юля напомнила, что назавтра Иришке обещана прогулка в Парк Чудес, так что велела «не нажираться». Но Стасу и не хотелось нажираться. Смешно, но он стеснялся дочь. Да и радости особой он от опьянения не получал.
Когда почти все собрались за столами, вошёл Геннадий, неся в каждой руке по двухлитровой банке солений. Причём держал он их за бока, и в его лапах они казались стаканами. Поставив их на стол, он с улыбкой пробасил:
– Мама у меня классно маринует. Соленья, по большей части.
«Соленья от мамы»! Как умилительно! Какая же мама у такого бугая? Так и вспоминается шекспировский Медведь – ну, который Макбета замочил (как там этого графа звали? ). Родился он здоровым, или…? Да какая на фиг разница?! Лезет в голову чушь всякая!
Выпив четыре рюмки – хорошего, надо признать – коньяка, Стас твёрдо дал понять, что «всё!», и сидел, наблюдая за окружающими, в ожидании времени, «удобного», чтобы свалить.
Занятно проявляется опьянение у женщин «в районе тридцати». В них появляется что-то от тех молоденьких девчонок, которые лет десять-двенадцать назад начали позволять себе реально выпить. Но одновременно с этим и становится видно, какими они будут лет через десять. Наверное, от опьянения мышцы лица расслабляются, и «опускаются» в грядущий возраст.
Напротив Стаса, через стол, сидел Геннадий. Слева от него сидела, уже довольно бухая, Людмила – ярко-рыжая крашенка, – которая так и льнула к здоровенной руке Геннадия. Вообще-то, она давно положила на него глаз, и дай ей волю – положила бы на него всю себя. Но наложиться на вертикально стоящий шкаф – несколько затруднительно. И Геннадий не давал ни малейшего повода надеяться на такую возможность.
Но сегодня он был чертовски галантен с дамами – в том числе и с Людмилой – и она от этого (ну, ещё и от выпитого) просто таяла. В конце концов, она обняла его руку, прижалась к ней щекой, и, видимо, решившись на что-то про себя, умилительно сказала:
– Знаешь, ты хоть и Гена, а совсем не крокодил!
– Слонопотам не может быть крокодилом, – усмехнулся Стас. – Разные виды, знаешь ли.
– Злой ты, Стас! – Людмила пьяно махнуло рукой в его сторону.
– Не то слово, Людок, – тихо ответил Стас, – не то слово.
– Не называй меня Людок! – влажно вспылила Людмила. – Ненавижу эту форму!
– Если бы ты себя сейчас видела, ты бы поняла, что только это к тебе на данный момент и подходит – спокойно сказал Стас.
– Гад! – выпалила Людмила, швырнув в него мятую салфетку. Не долетев, салфетка упала в тарелку с остатками какой-то закуски.