Змеев столб (Борисова) - страница 142

Одна из многочисленных еврейских «акций» в камне Девятого форта навсегда высушила слезы матушки Гене. Что-то сдвинулось, искалечилось и застопорилось в организме, утерявшем способность плакать. Могучая материнская сила перехлестнула невыносимые муки, крик, плач и, выхватив из бездны безумия полумертвую от горя старую женщину, сохранила ее для маленького внука. Он и она чудом спаслись из всего истерзанного, расстрелянного, живьем сожженного, обреченного на гибель семейства.

Матушке Гене еще предстояло похоронить в своей памяти всех, кого она любила, чтобы выжить и жить ради ребенка, который будет началом новой жизни Готлибов.

Спецпоселенцы ровно год прожили в Алтайском крае, где работали в отделениях зерносовхоза, и вот их снова куда-то везли – вначале на поезде, затем на грузовиках и, наконец, на пароходе. Там, где останавливались заправиться дровяным топливом, капитан позволял собирать ягоды и съедобные травы. Пассажиры заполняли кастрюли прозрачными гроздьями красной смородины, кистями крупной черной; хватали, торопясь, одеревеневший дикий лук, щавель и черемшу. Последнее начальство затерялось в Якутске. Понятно – не сбегут люди с судна в дикие таежные дебри.

Колесный пароход «Ленин», аллегорически «одноименный» с рекой, громко тарахтя, шел по Лене, двигая караван барж вперед, к северо-востоку. Белыми ночами с обеих сторон речного коридора грозно вставали зубчатые скалы – сциллы и харибды, причудливой волею природы перенесенные сюда из греческих мифов. Лена то сужалась, то расступалась в шальном размахе, величественные скальные пейзажи сменялись столь же царственными равнинными ландшафтами.

Нежно-лиловые таежные берега, дельта и архипелаг остались позади. Теперь кругом, сколько хватало глаз, хмуро стелилось, туманилось море – капризная, коварная водяная стихия, открытая только в августе и сентябре, а все остальное время забранная льдами. В море Лаптевых самый короткий период навигации на всем североморском пути.

Когда впереди замаячила мглистая береговая полоса, умер народный учитель Литвы Бенешявичюс. Старик не выдержал морской качки. В последнее время ничего не ел и все лежал с бумажным кульком у губ, выхаркивая в него воду и желчь.

Приближался порт Тикси – морские ворота Якутии. Кто-то высказал робкую догадку о возможной отправке в Канаду, и у людей ожили зыбкие надежды на лучшую долю. Предположение, как это часто бывает, раздулось до размеров истерически радостной вести.

Пани Ядвига язвительно заявила:

– Нас уже послали куда подальше, на тот самый конец.