А на столе в большой миске возвышалась груда пирожков – загорело-румяных, пахучих, пышных… мясных… с подщипнутой посередке волнистой, хрустящей корочкой! Хаим прекрасно их видел, обонял и каким-то сверхъестественным возвратным слухом, кажется, даже слышал шкворчанье кипящего масла на сковороде. Колени подкосились, чуть не выронил одеяло. В голове замелькала безумная мысль: схватить пирожок… схватить и сунуть в рот… Ведь не убьет же его Зина! И Тугарина не станет будить, сразу видно – пьяный.
Горло перехватило, не сразу смог вымолвить хриплым дрожащим голосом:
– Десять килограммов муки. – И не выдержал: – Еще – один пирожок.
– Не жирно будет – десять? Муки на весь мыс мало осталось, а еще жить да жить.
– Бери, Зин, – сказала кассирша, ласково поглаживая верблюжий ворс. – Я о таком давно мечтаю.
– Ладно, шут с тобой, дам десять килограммов, пока Тугарин дрыхнет, – вздохнула Зина.
Туманный лунный свет разливался в морозном воздухе. Хаим все так же оступался и падал в сугробы. Ноги заплетались одна о другую, сиплые вдохи и выдохи резали грудь. Согнулся вдвое: десять килограммов – непосильное бремя для мужчины, в каждой клеточке плоти которого кричит и бушует голод.
Пирожок, завернутый в обрывок газеты, пушистый, невинный, как младенец, лежал в кармане и убивал в Хаиме человека. Он ощущал мягкий теплый комочек бедром сквозь толщу телогрейки, мешковых подштанников и брюк, всем телом ощущал. Кровь поднялась к голове и требовала, пульсируя в висках, – ну что же ты! В мозгу крутилась строчка из русской сказки: «Сядь на пенек, съешь пирожок»… «Маша и медведь», – да, вот как называется сказка, Мария рассказывала ее Алоису.
«Сядь на пенек…» Хаим раскашлялся от смеха. Слезы пристыли к щекам, смахнул их плечом.
Кто плачет? Он или желудок? Боже Всевышний, человек – не ангел, если он голоден. Ангелам легче, они не хотят есть… Что, если бы ему дали ту гору пирожков и сказали: «Выбирай – пирожки или свобода?» Несколько секунд Хаима живо занимал этот вопрос. Сюда бы мистера Дженкинса, поспорить, что важнее. Или согласиться с ним?..
Но никто не предлагает ему ни пирожков, ни свободы… В здравом ли он уме? Мария ждет, а у него разум мутится!
Хочется отдохнуть, но нельзя, искус будет сильнее, потом и мешок не поднять. Шаг, еще шаг, лучше считать шаги в налаженном потихоньку темпе и ноги ставить крепче. Не падать, не падать! Проклятая слепота… Куриная. Нехватка витамина А.
Куры. Вот бы сейчас в мешке оказались те копченые куры, от которых он когда-то так долго и безуспешно старался избавиться. Не один мешок, весь расчет фирмы «Продовольствие», – унес бы, полз и толкал бы головой, плечами, зубами волок… Правда, зубы шатаются. Цинга.