— От это пушка, — ошалело произнёс Гришка Осипов. — Была бы у нас такая двадцать лет на-зад под Нарвой мы бы от той крепостицы камня на камне не оставили ещё до подхода свейского короля Карлушки, и не случилось бы тогда великой конфузии.
Подготовка к походу заканчивалась. Галаня торопился, так как народ в стане, засидевшись без большого дела, становился буйный не по дням, а по часам. Мы с Мишкой изготавливали греческий огонь. Разливали зелье по глиняным горшкам, сверху запечатывали воском и вставляли в него фитиль. Всего получилось восемнадцать горшков. На большее не хватило нефти. Однако Мишка сказал, что вскоре должен вернуться из Астрахани сотник Яким Онуфьев и привезти ещё несколько бочек. А пока надобно бы смастерить катапульту для метания этих горшков и мортирную батарею.
Как-то вечером дозорные на Караульной горе заметили небольшой струг шедший вверх по Чардыму. Все переполошились. Был выслан дозорный отряд, который повстречал судно на полпути. Прежде чем разговаривать, воровские казаки дали дружный залп в воздух.
— Не пали братки, свои мы! — заорали в ответ со струга. — Это я, Якимка Онуфьев! Со мной купчина из Персии, которого Галаня ждёт. Мы привезли бочки с нефтью для изготовления мишкиного адского огня, а ещё балагура Еремейку!
Появление карлика было встречено в стане бурей восторгов. Когда судно причалило напротив Кудеяровой горы, дюжий казак внёс его на майдан, посадив на плечи, и поставил на стол, чтобы все могли видеть самого известного песенника на Волге.
Галаня тут же назначил Еремейку своим придворным потешным человеком. Тот принял должность, чинно поклонившись и с выражением благородного достоинства, водрузил на голову шутовской колпак.
— Еремейка, спой о рекруте и его невесте! — надрывно кричал парень, в рваном преображенском кафтане.
— Не надо о рекруте, больно грустно! — громко возражал другой казак. — Спой что-нибудь по-веселее! О толстой купчихе, наставляющей рога мужу или про двух бойцовых петухов!
Помимо Еремейки на берег со струга сошёл одетый в немецкое платье франт в завитом парике и кружевах, а с ним слуга черкес. Ватажники глядя на купца потешались.
— Глянь-ка, красна девица идёт. Духами благоухает.
Купец, в ответ на хамство, вытащил из кармана надушенный кружевной платок, искривился и приложил его к носу, дав ясно понять, что мы воняем хуже свиней. Скорее всего, так оно и было. Несколько казаков бросились было вперёд, чтобы разорвать франта в клочья, но черкес, выхватил саблю и так лихо принялся крутить её перед собой, что пыл драчунов сразу поутих. Они отступили, прожигая купца ненавидящими взглядами.