— А вы не принимаете в расчет, что добропорядочный человек просто обязан попытаться предотвратить совершающееся на его глазах преступление вне зависимости, против кого оно направлено и где именно совершается?
— Интересная точка зрения. Только не совсем верится, Сергей Иванович. Не верю я в людской альтруизм.
— Зря.
— Может быть, может быть. Но давайте посмотрим. Что мы имеем? Кротов Сергей Иванович, кадровый офицер царской армии. Полковник, участник двух войн, прежним режимом награжден рядом орденов. Уроженец европейской части России, однако в настоящий момент — гражданин Сибирской республики. Кстати, почему?
— Так получилось. Оказался в момент… разделения на той территории. Возвращаться все равно некуда.
— Тут — верю.
Семья Кротова была убита во время углубления великой и бескровной революции. Убита пьяной бандой, и Иван Иванович, раз уж подготовился к беседе, наверняка знал об этом.
Что для кого-то трагедия, для большинства — всего лишь факт. Но хоть говорить о давней драме комитетчик не стал. А уж по доброте душевной или из расчета…
— Кстати, имеются еще несколько любопытных деталей в биографии. Если вы позволите. Шестнадцатый год, в одном из пехотных полков, отнюдь не в вашем, некоторая часть солдат попыталась устроить мятеж, отказалась выполнять приказы. Вы в тот момент случайно оказались там, заметьте, не имея никакого отношения, и в связи с отсутствием на месте командира и гибелью его заместителя самовольно приняли командование. После чего устроили показательный суд — и в итоге тридцать человек были расстреляны. Совесть не мучает?
— Нет. Полк восстановил боеспособность и отлично проявил себя в последующих боях. Шла война, и либерализм в ней недопустим. Я всего лишь выполнил свой долг. Хотя и получил выговор за самоуправство. Спасло то, что положение было тяжелым и иного выхода не имелось.
— Долг перед кем?
— Перед императором и родиной. Согласно данной мной присяге.
— Не боитесь? Старый режим всенародно осужден, революция смела его на помойку истории, а вы признаетесь в своей идейной службе ему?
— Как вы верно заметили, я — кадровый офицер. А офицер — тот, кто служит. В полном соответствии с присягой. В противном случае ему нечего делать в армии. Вдобавок не забывайте: это было до революции, а не после. К тому же непосредственно в зоне боевых действий во время войны.
— Да? Тогда другой эпизод. Канун летнего наступления. На совещании в присутствии комиссаров правительства вы объявили, что вся задуманная операция — преступление. Более того — что войну надо немедленно прекращать, наплевав на союзников. А ведь речь шла о том же долге. Или царю вы служили, а народу — не хотелось? Итогом же ваш полк вынуждены были отвести в резерв. И удар был ослаблен.