— Я обязательно навещу тебя у Глэда, как только устроюсь в Голливуде.
— И я заеду к тебе, — игриво отвечал я. — Может, найдешь и для меня рольку?
Она подставила ладонь, и мы ударили по рукам.
— Только… — приподнялась она на цыпочки и жарко зашептала мне в ухо: — Надо заплатить, если хочешь улестить.
— Запросто! — откликнулся я таким же заговорщическим шепотом. Минуту мы не выпускали друг друга, прислушиваясь к дыханию друг друга, сбившемуся после беготни и кувыркания в болоте.
Наконец мы медленно ослабили объятия.
— Хотела бы видеть сейчас рожу Лаймона, — рассмеялась она.
— А я — не очень, хотя зрелище, должно быть, было бы преуморительное, — откликнулся я.
— Да, ты же не знаешь…
— А что с ним?
— В тюряге. Ты совсем свернул ему крышу набекрень. Он поехал в город и залез под юбку какой-то девчонке, чтобы убедиться, что в этот раз глаза его не обманывают… а она оказалась дочкой шерифа. Единственной! Так что этот срок он будет наматывать до самого Армагеддона!
— Ну…
Мы вздохнули, опустив головы на прощание.
— Спасибо тебе, Пух.
Она кивнула и побрела прочь.
— А Ле Люп правда платил тебе только куклами Барби? — вдруг бросила она за плечо.
— Слово дракона. То есть ящерицы. Вернее быть не может.
— Ну и тип…
И она побрела прочь.
— Держись. — пожелал я.
— А как же, — махнула она рукой и скрылась в высокой траве.
Я возобновил свои вахты, не пропуская ни единого грузовика на дороге. Попутно наблюдал ночное небо, изучал жизнь многочисленных млекопитающих, амфибий, птиц и рептилий этой местности, поскольку для условного сигнала Глэд мог воспользоваться магией чокто.
Я бросил пить и нюхать клей, отчего целую неделю ломало, но я прошел через это.
Миновал месяц, с наступлением лета дикие азалии, горный лавр, лилии и вороний глаз развернулись во всем своем головокружительном блеске. Каждую минуту я был настороже, прислушиваясь к земле и окружающему миру. Даже мои клиенты заметили происходящие во мне перемены.
Я стал отдавать всю свою добычу — теперь даже пьяные дальнобойщики стали совать мне чаевые.
— Ты ходишь, точно у тебя под ногами угли, а в заднице кочерга, — прокомментировал мое поведение Стейси, когда я сидел у него между ног, а он в очередной раз брил мне голову.
Я кивнул и подавил улыбку.
После того как ничего определенного не проявилось, червь сомнения прокрался в мои мысли.
А что, если Пух никогда и не встречалась с Глэдом?
Ведь она снова спрашивала про деньги Ле Люпа. Может, она появлялась лишь затем, чтобы выяснить, не припрятано ли у меня где кубышки?
Если даже она и видела Глэда, то вполне могла соврать ему, что меня здесь давно уже нет.