Во рту у меня пересохло, и я придвинулся поближе.
— Видишь медную ручку.
Он поднял мою руку и положил на золоченую цепочку, свисавшую с крыши кабины.
— Когда я скажу, рви ее вниз, от души.
В это время грузовик выезжал на федеральную трассу, поднимаясь на петлю развязки и вклиниваясь в транспортный поток.
— Давай!
Рев гудка раскатился вокруг.
— Разве он не прекрасен? Разве это не лучший в мире звук? — смеялся Кенни. — Тыщу семьсот долларов за него выложил!
Когда мы помчались мимо стоянки, я еще раз дернул цепочку, посылая прощальный сигнал, улетающий в небо, точно дым от костра.
Последний раз гудок Кенни я услышал в забегаловке в окрестностях Орландо, когда нас занесло во Флориду. Я оглянулся по сторонам, но он не смолкал, продолжая звенеть в ушах. Затурканные официантки в засаленных тапочках, со сверкающими в волосах золотыми сетками, в коротких розовых юбках, обслуживали толстых мужчин и их дородных жен с лупоглазыми детьми, забивших своими телесами оранжевые пластиковые кабинки.
Никто не обратил внимания на рев гудка автопоезда. Всем и так понятно, что это проехал грузовик. Никто даже оглядываться не стал.
Моя ложка упала в «чириоуз»[8] с молоком. Сара показала мне, как делается это блюдо из хлопьев.
— Заказываешь только «чириоуз», молока не надо. Молочник на столе, зачем тратить деньги. — Она опрокинула серебряный молочник в свои хлопья и дала знак взять такой же с соседнего стола, где никого не было. — Джем бесплатно… — Она выгребла ложкой сразу полбанки земляничного джема, шпохнув остальное в мои хлопья. — Масло, конечно, тоже задаром. — Открыв пять пластиковых пакетиков, она вытряхнула светло-желтые комочки в миску и жестом указала мне сделать то же самое. — А в приличных заведениях выставляют еще и кленовый сироп. — Она вылила половину тягучей, напоминающей мед жидкости себе в тарелку, а остаток мне, попутно измазав стол между нашими тарелками. — Теперь обведем… — Она потянулась к красной пластиковой бутылке с кетчупом и зачиркала пастой, точно красным фломастером между нашими мисками, замазав пространство на скатерти. — На пятьдесят центов — и можешь заказать деревенский сыр. — Получившуюся тюрю она стала пахтать вилкой. — Вот теперь круто. Принесите еще сливок, — сказала она официантке, когда та демонстративно громко осведомилась, будет ли она еще что-то заказывать.
— Белая шваль, стерва, — пробормотала Сара в спину уходящей официантки. — Теперь берем. — Сара взяла сахарницу таким решительным движением, точно это был пулемет, и высыпала оттуда половину содержимого в наши тарелки и на стол.