Они уже взлетели настолько высоко, что открывающийся вид больше не ужасал: теперь интерес возобладал над страхом.
Секстон стоял рядом, глядя в свою подзорную трубу. Кидд придвинулся к нему.
– Доктор Секстон, – сказал он очень тихо, так, чтобы никто из матросов не смог его услышать. – Должен признаться: мне не по себе. Я преодолевал шторма, сражался с пиратами, сталкивался со смертью лицом к лицу, но впервые за все годы в море я чувствую такой трепет. У меня кружится голова и земля уходит из-под ног. Мало того, квотермастер[4] сказал, что с ним все то же самое. Может, это потому, что мы забрались так высоко?
Секстон сложил подзорную трубу.
– Это не что иное, как снижение земного притяжения.
Он был слишком уж умен и частенько переходил на латынь, сам того не замечая.
– А каково лечение? Кровопускание? Рвотное?
– Боюсь, что нет, – рассмеялся Секстон. – Это не болезнь, а естественное следствие того, что мы удаляемся от Земли. Данный феномен был предсказан Ньютоном и подтвержден Галлеем при его первой попытке слетать на Луну. Чем дальше мы удаляемся от родной атмосферы, тем сила притяжения – говоря простым языком, наш вес – становится меньше и меньше. Сейчас мы уже весим на три четверти меньше, чем весили дома. – Натуралист подпрыгнул на мысочках, и капитан заметил, что его парик едва-едва касается макушки.
Кидд тоже подпрыгнул и с удивлением обнаружил, что совсем небольшое усилие подняло его на несколько дюймов в воздух.
– Прежде чем кончится день, – продолжал Секстон, – мы выйдем из земной сферы в межпланетную атмосферу. Там мы будем находиться в состоянии свободного падения и чувствовать себя так, будто мы вовсе ничего не весим. Тогда-то мы сможем отцепить воздушные шары и продолжить плавание без них.
Секстон мог объяснять этот феномен сотни раз, но Кидд так и не смог бы до конца постичь его сути. Но сейчас он едва ощущал свои сто восемьдесят фунтов и, кажется, начинал понимать. Он снова легко подпрыгнул, чувствуя, как завис в воздухе, прежде чем его ботинки коснулись палубы.
– А, ясно, – сказал он.
Пока Кидд прыгал, Секстон возобновил свои наблюдения в подзорную трубу.
– Ну разумеется, – произнес он, глядя в свой прибор, – мы вначале должны пересечь границу планетарной атмосферы, которая вращается вместе с Землей, а затем межпланетной атмосферы, которая окружает Солнце. – Он сложил трубу. – Вероятно, нас немного потрясет.
– И это ты называешь немного? – крикнул Кидд на ухо Секстону.
Чтобы спасти свою жизнь, эти двое цеплялись за румпель, который регулировал огромный корабельный штурвал. Не держаться было невозможно: только это позволяло удерживать корабль на заданном курсе и давало путешественникам точку опоры, иначе бы их неизбежно сдуло за борт, где они сгинули бы в необъятных воздушных просторах. Они потеряли так двоих, прежде чем Кидд успел скомандовать матросам привязать себя к мачтам.