Кавада подвел «Ипполита» к островам Надзима насколько можно близко, ни разу не чиркнув днищем о подводные камни; остановился в ожидании, пока Юити не вернется на борт.
Сюнсукэ указал на фигуру молодого мужчины у храмовых ворот и произнес:
— А это забавно?
— Нет.
— Что тогда?
— Это красиво. Пусть пугающе, но ничего не поделаешь.
— Ну, если так, господин Кавада, то в чем же заключается юмор?
Кавада чуть склонил свою ни перед чем не склоняющуюся голову:
— Я должен беречь себя от всего смехотворного…
Сюнсукэ рассмеялся, услышав такой ответ. Казалось, что его безудержный смех перелетел через волны и достиг ушей Юити. Юноша промчался вдоль скал и показался на краешке мыса поблизости от яхты.
Компания поплыла под парусами до Морито, затем направилась вдоль побережья назад к Абудзуру, где они пересели в автомобиль и поехали на ужин в отель «Кайхин» в Дзуси. Это был маленький летний курорт. До недавнего времени этот курорт, реквизированный государством, целиком заполняли частные судовладельцы из яхт-клубов и американские экскурсанты. С нынешнего лета курорт был освобожден от реквизиции, убрали изгородь, долгое время вызывавшую недовольство, и побережье перед отелем было открыто для публики.
Был вечер, когда они прибыли в отель. На зеленой лужайке в саду было выставлено пять-шесть круглых столиков со стульями. Цветастые пляжные зонтики при каждом столике были сложены и напоминали кипарисы. На побережье было еще скудновато. Громкоговоритель на рекламном киоске жевательной резинки «R…» крикливо разрывался популярной песенкой. В промежутках между рекламой тот же голос с прежним задором повторял объявление о потерявшемся ребенке: «Мы нашли ребенка! Мы нашли ребенка! Мальчика около трех лет с именем Кэндзи на морской фуражке. Просим тех, кто его знает, обращаться в киоск жевательной резинки „R…“ под громкоговорителем!»
Когда трое мужчин закончили ужин, их столик на лужайке окутало сумерками. Отдыхающие разом покинули берег, громкоговоритель умолк; шум волн стал громче. Кавада поднялся из-за стола. Возникло молчание, которое стало уже привычным для обоих оставшихся. Сюнсукэ заговорил первым:
— Ты изменился.
— Разве?
— Точно изменился. Это пугает меня. У меня было такое предчувствие. Я предчувствовал, что однажды должен наступить день, когда ты перестанешь быть самим собой. Поскольку ты будто радий. Как радиоактивный элемент. Я боялся этого давно. Однако в тебе еще что-то осталось от тебя прежнего. Именно сейчас, я думаю, нам следовало бы расстаться…
Слово «расстаться» вызвало у юноши усмешку.