Грейс все еще держала аквариум в руках, когда зазвонил телефон. Ее пальцы примерзли к стеклу. Она подставила аквариум под струю теплой воды, отлепила от него руки и снова запихнула его в морозильник. Сработал автоответчик. «Привет, Грейси, это папа. Я не присылал лампочки. — Он помедлил, перевел дух. — Чудеса в решете. Звякни». Обычно Грейс нравились папины словечки вроде «звякни» или «приветствую» вместо «здравствуй». Но выражение «чудеса в решете» ей никогда не нравилось.
Она упомянула о лампочках, разговаривая по телефону с матерью вчера вечером. Отец уже лег. Но теперь начались чудеса, и семья мобилизовалась, как отряд муравьев, готовящихся штурмовать кубик рафинада. В семье Грейс чудеса были явлением заурядным. К числу по сей день не объясненных чудес относилась пропажа бумажной колбаски с двадцатьюпятицентовиками.
«Не знаю, — говорил отец. — Просто чудеса в решете». И этой темы больше не касались, пока пропавший предмет — недели, а то и месяцы спустя — не обнаруживался, скажем, в отцовском бельевом ящике, где все это время и пребывал.
Потом было чудо с исчезновением бензина, которое в конце концов претворилось в теорию о заговоре — якобы кто-то в гараже тайком катается на их машине. Или чудо с пылесосом «Электролюкс» — еще более жгучая тема семейных пересудов; его необъяснимым образом обнаружили через несколько лет в бельевом шкафу, упакованным, как труп, в синий нейлоновый спальный мешок Грейс. Используемый метод никогда не обсуждался, а цель его не подвергалась разбирательству. Чудеса в решете. Это навязшее в зубах выражение ее родители употребляли направо и налево во всех необъяснимых случаях, как фокусник свое «алле-оп».
Грейс терпеть не могла чудеса. Ей нужен был немедленный ответ — куда подевался сверток с четвертаками. Она обыскивала все углы, пока не выбивалась из сил и ее не начинало тошнить. Если местонахождение предмета так и не удавалось установить, она чувствовала себя так, будто здесь поработала какая-то сверхъестественная сила. Удлинители могли исчезать бесследно, да и вообще все что угодно случалось без предупреждения, как с лампочками, появившимися необъяснимым образом.
То, что Лэз опять не пришел на вечернюю игру в скрэббл, было еще одним чудом, которого все — по крайней мере пока — старались касаться лишь вскользь.
— Где же Лэз? — спросил Берт, одним махом заглатывая голубец.
— В Ютике, — ответила Грейс. — Читает лекцию в Хэмилтон-колледже.
— В Ютике? Но там послезавтра ожидается настоящий ураган, — вмешался отец. — Норд-ост, — сказал он, как рыбак с Лонг-Айленда. — Снегу может намести на полтора фута.