— Там, под Харьковом… — бормотал он как в бреду. — Там… А тут… Это ужасно… Это ужасно…
После полудня снова стал накрапывать дождик. Не очень частый, но крупный. И прохладный. Шуйцы, а их приехало пять человек и всю черновую работу выполняли они, завернули тело в брезент, положили на телегу.
— Веточек бросьте сверху, — распорядился их начальник. Он был доволен таким оборотом дела, хотя и не понимал, почему Пирогов берет на себя это убийство.
— Сколько человек понадобилось, чтоб вот так… аккуратно расправиться с таким… рослым, крепким, как этот? — спросил его Корней Павлович.
— Нс хилый мужик был, — отозвался тот, но прогнозировать не стал. Не решился.
Бобков, протирая руки формалином, подтвердил:
— Судя по физическому развитию, покойный не был слабачком. Да и вес у него — под девяносто… А потому двоих бы он смял. Троих? Трое были бы вынуждены пристукнуть его слегка. Но этого на нем нет…
— Какой же вывод?
— Четыре или пять.
Пять, мысленно повторил Пирогов уверенно. Крепкий мужик, ладный собой Пустовойтов и четверым за фук не дался бы. Опасность удесятеряет силы. Не мог он теленком на бойню идти. Видно, крепко взяли. Толпой плотной, вампирной.
Что из этого следует, Корней?
А то, что пять-шссть сволочпн объединились в группу, на закон начихав, совесть и гордость людскую на разбой променяв.
Не учен особо, но природно сообразителен Пирогов. Не зря девчата меж собой говорят, будто бы умный поп его крестил. Из любой малости умеет пользу извлечь, каждую улику к делу приобщит.
Всей группой они двинулись в сторону тракта, рассекая высокие султаны трав. Следом и чуть сбоку запонукал лошадь возчик. Скрипнула, тукнула, встряхнув кузов, телега.
У Брюсова не было сапог. Он страдал от мокрой травы больше всех. Закатав штанины выше колен, он вышагивал, как цапля по болоту, смешно поджимая ноги под себя и опуская их вертикально, чтоб не посечь кожу, не начерпать полные ботинки воды. Он вынужден был неотрывно глядеть под ноги, чтобы вовремя переступать через густые кочки осота, напитанные влагой. И потому он увидел. Против ожидания. Увидел, где никто и не подумал бы тщательно искать.
— Товарищ Пирогов, чьи это патроны?
Наклонился, сопя, поднял целую обойму.
— Всем — стоп! — скомандовал. Корней Павлович. — Проверьте подсумки.
Последнее относилось к двум шуйским девушкам-милиционсрам при полной форме и оружии. Девчата и без того напуганные происходящим, торопливо причитая и всхлипывая, принялись считать боезапас.
Корней Павлович, мягко ступая, обошел Брюсова. Однако каких-то следов перед собой не увидел. Даже если они были вчера, ночью их пригладило дождем, слизнуло, как морским прибоем. Дождем и патроны вымыло на поверхность, потому что вчера еще, кружа в этих местах, Пирогов не видел их, а должен был бы, у него глаз острый и терпения не занимать.