Я сменный инженер и для Павлика какой-никакой начальник. Раздетая правда, которую я ему должен бы сейчас выложить, смотрелась бы так: ты, парень, потенциально обязан быть готовым к подвигу, но делать его не надо. Твоя задача — доложить кому надо, а уж мы подумаем, что и как лучше организовать. И пошлем мы устранять ошибку или неисправность скорее всего не тебя, а человека, более осторожного и более толкового. А ты в это время будешь сидеть в безопасном месте, утешаясь чистой совестью, и смотреть со всем миром на дела других, которые уверенно и толково прибирают жизнь к рукам.
От этой правды мне самому становится муторно. Поэтому я иду и молчу, запутавшись окончательно.
— Откуда, голубчики? — встречают нас газоспасатели на посту.
Один из них расставляет руки, как будто хочет нас обнять. У него суровый вид, но он немного толстоват.
— Не шуми, Миша. Все в порядке, — говорю я и отвожу его руку.
— Меня Юра зовут.
— Извини, брат, думал, что Миша.
— Вот видишь, ты ошибся, — мы стоим почти вплотную и смотрим друг на друга.
— Мне необходимо о вас доложить, — говорит он.
— Мне о вас тоже, — спокойно отвечаю я. — Пять минут назад мы здесь шли и никого не видели. Ты что думаешь, я святой дух и вдоль плинтуса просочился?
Он стоит и взвешивает все «за» и «против». По громкой связи идут доклады о готовности к эксперименту операторов.
— Нам некогда, — говорю я и, не оборачиваясь, иду своей дорогой. Милеев идет за мной.
— Сиди и не высовывай носа, — провожаю я Павлика туда, где ожидают все не участвующие в эксперименте. Затем я ему ободряюще подмигиваю, жму руку и молча иду в операторную.
Эксперимент прошел удачно, и для многих наших научных сотрудников наступают звездные часы. И у Васи Меркулова работы прибавилось. Мы идем с ним по зимнему городу, и Вася жалуется на здоровье.
— Когда сетуют на отсутствие здоровья, — замечаю я, — обычно имеют в виду не то, что нечем жить, а то, что нечего тратить. «Лишнее» здоровье в наше время дефицит.
— Наоборот, — вздыхает он. — Здоровья у меня больше чем достаточно.
— Так в чем же дело?
— Понимаешь, Сережа. Работа у нас сейчас в основном творческая и столько ее накопилось — глухая тема. Для творчества нужна определенная степень болезненности, иначе я не могу сосредоточиться. Когда я здоров, как бык, я способен только на элементарные операции. Если одно вытекает из другого — тут я мастер, а если нужен качественный скачок, интуиция и так далее — я чувствую, что здоровье мне изменило.
Я озабоченно смотрю на Меркулова. На нем стандартное пальто, стандартная кроличья шапка и нелепые зимние ботинки. У Васи в меру вытянутое узкое лицо, красивый с горбинкой нос и, к его сожалению, здоровый взгляд умных темных глаз.