Вот теперь я поговорю с родителями. Маша пошла в домик. Папа и мама, кажется, ждали ее, и она им сказала:
— Вот так, папочка и мамочка, я Харитона видела, а не придумала, и дядя Витя мне поверил, не то, что вы.
— Вот рассказываешь ей всякую чепуху, а она у нее правдой становится, — упрекнула мама папу.
— А у кого ты сама про веник спрашивала? — ответил папа.
— Ну и я тоже тебя наслушалась… А вот начнет она в саду про домовых рассказывать, про чертей еще…
— Да не буду я в саду ни про кого рассказывать, только одному Кувалеву-у, — предревным басом протянула Маша и горько, некрасиво зарыдала. — Я вам только рассказываю, а вы не верите-е, — выговорила она еще и разрыдалась горше. Очень трудно описывать, как плачут девочки, вроде Маши. Они становятся некрасивыми и так плачут, будто у них стряслось непоправимое горе. Папа заходил по комнате, мама пыталась гладить ее, но Маша уворачивалась из-под ладони и продолжала реветь. Папа перестал ходить, присел к Маше и решительно сказал:
— Маша, слышишь меня, Маш? Ты правду сказала, ты Харитона видела. И я его видел, когда маленьким был.
Маша уже не рыдала, а только всхлипывала.
— Нет, правда, мать (так он иногда называл маму), мы с тобой переборщили что-то. Главное, они ведь ежа спасли, а мы — «что в садике скажут», да и как бы она из ямы сама выбралась? Да и действительно, видел я домовушку в детстве.
— А ты мне расскажешь? — ясным голосом спросила Маша.
— Расскажу. Вот, печку затопим — и расскажу.
Маша вдруг крепко взяла папу и маму за руки и потащила к печке.
— Видите? Вон он, тот комарик из его бороды? Вот. Он опять на месте.
Вечером они опять втроем топили печку и папа рассказывал, как, спал однажды в детстве возле печки и проснулся, и увидел, как домовой разговаривал с кошкой и жаловался ей, что хозяева никак не покупают ему новый веник. А Маша думала уже вот о чем: осенью перед зимой нужно обязательно в Елшанку приехать и забрать Харитона в город… Только вот поедет ли он? Не живут домовушки в городских квартирах, а жаль, какие бы у нас дочки хорошие росли — спасительницы. Но попробовать можно. Маша, если не забудет, — попробует. А дядя Витя Смородин посадил все-таки на месте ямы красивое дерево — березу.