— Мне вот из этого ящика, — сообщила женщина.
Стефка пнула самый последний ящик:
— А из этого не желаете? Я сейчас буду все ящики перебирать, ворошить. Яблоки все одинаковые.
— Нет, не одинаковые. Вон там лучше, — запротестовала очередь.
Ящик ничем не отличался от других, но облюбованный покупателями, он становился для них все более желанным. Добровольцы из очереди вытащили его из груды ящиков, которая угрожающе покачивалась, казалось, что она вот-вот рухнет.
Стефка не чувствовала холода, механически забрасывая фрукты в чашку и шлеп — на весы. Нагнуться — разогнуться, нагнуться — разогнуться. Яблоки совершали все тот же неизменный круговорот внутри чашки, катились по круглому днищу.
Очередей Стефка не любила. С одной стороны, когда никого нет — мало приятного, стоишь — загораешь, да и устаешь от безделья куда больше. Но с другой стороны — стоило собраться кучке покупателей и стоило произойти небольшому конфликту, как цепная реакция происходила во всей очереди, начинали следить за каждым граммом.
А кому как не ей было знать, что такое взвешивать до каждого грамма. Покупатель, выторговав свою честную копейку, уходил торжествующий — а ее копейки складывались в минус и образовывали недостачу.
Роман и Нина, например, редко разменивались на мелочевку, по граммам народ не обжимали, действовали с размахом — полкило туда, килограмм — сюда. Стефка по такому принципу работать не могла. Те, кто мог не заметить обмана, — люди, как правило, порядочные, их обвешивать не хотелось. А те, по кому руки чесались обвесить, перепроверяли вес раз по сто.
Чашка мелькала в Стефкиных быстрых руках, и народ, завороженный этим действием, не отрывал от нее взглядов. Сейчас спросят, почему тара не маркированная.
— Девушка, а сколько у вас чаша весит? — не замедлил раздаться вопрос.
— Двести пятьдесят.
— Ладно, брось, они все стандартные — по четыреста, — сказал мужчина в лохматой шапке.
— Вы их что, производите? — спросила Стефка, раздраженно высыпая яблоки, и водрузила пустую чашку на весы. Стрелка замерла на 275.
Специалист по таре не смутился:
— Значит, 30 грамм не довешиваешь.
— Во-первых, не тридцать, а во-вторых, где я вам найду яблоко размером в два сантиметра?
— Значит, денег меньше бери.
Очередь начинала сплачиваться, с подозрительностью глядя на Стефку.
— Ладно, — закричал кто-то, — что к девчонке привязались? А ты, мужик, дубленку нацепил, а из-за трех копеек глотку дерешь. Как жена тебя терпит? Иди, не задерживайся.
— Я не из-за трех копеек, а из-за принципа, — оскорбился тот и поправил сползающие очки.